Рассказы - [20]

Вот это Степан понял быстро, и поспешно подбежав к трактору, выключил музыку. На поле сразу установилась тишина. Вернее, тишины, как таковой, не было, потому что набежавший народ гомонил вовсю, но стало все-таки потише.

Толпа пронеслась мимо Степана. Он сам в это время благоразумно отсиживался в кабине трактора, а то затоптали бы свои же. Толпа остановилась, окружив джип председателя, который встал на пути толпы и прокричал:

— Все, товарищи колхозники. Дальше нельзя! Не подходи дальше! Васька, твою мать! Я кому сказал?

Толпа послушно остановилась, а Василий Бородин, решивший было подбежать к незнакомому объекту вплотную и с этой целью вырвавшийся вперед, резко остановился и с обиженным видом вернулся обратно.

— Эй, Борисыч! — выкрикнул кто-то из толпы. — А почему нельзя-то?

— Потому что еще неизвестно, кто к нам прилетел, вот почему! И неизвестно, с какими намерениями! Все ясно? Вот подойдешь ты к нему поближе, а он тебя цап, и на эксперименты. Кто-нибудь этого хочет?

Толпа разразилась понимающими возгласами. Действительно, никому неохота оказаться у неведомых гостей неизвестно откуда на операционном столе в качестве подопытного кролика. Вы не смотрите, что все эти люди — деревенщина. Телевизоры есть в каждом доме, а в каждой пятой семье еще и видео. Так что толпа отступила дальше от корабля шага на два, как будто эти два шага могли что-то изменить.

— А это точно инопланетяне? — спросил тот же голос из толпы.

— А кто же еще по-твоему? — Ответили ему оттуда же.

— Ну, не знаю. Может, американцы?

— Да ты что? Если бы они сделали такое, то не приземлились бы здесь.

— А где?

— Не знаю, но в любом случае не в России.

— Тихо всем! — поднял руку председатель. — Кто бы это ни был, и с какими бы целями к нам не прилетел, мы должны встретить их подобающим образом. Надежда Ивановна, мигом в мою машину и в столовую. Возьмешь хлеб и соль. Слава, — обратился он к шоферу, — одна нога здесь, другая там, а третья снова здесь. И не дай тебе Бог приехать позже, чем гости из космоса, или откуда они там еще, выйдут из корабля.

Надежда Ивановна, тучная женщина средних лет. Недаром работает в столовой заведующей. Она еле поместилась в кабину УАЗика, и Слава, шофер председателя колхоза, как нетрудно догадаться, резво ударил по газам. Вездеход лихо развернулся и умчался обратно в деревню.

— Ну вот, — потер ладони председатель, — сейчас приедут хлеб с солью и мы встретим дорогих гостей как полагается. Светка! — позвал он, и из толпы вышла двадцатилетняя девица, полногрудая, с румяными щеками и короткой модной стрижкой под каре. — Иди сюда! Ты будешь подавать хлеб-соль. Эх, хорошо бы надеть на тебя сарафан да кокошник. Явно не помешали бы.

— Что я, дура что ли, такое на себя надевать? — томным презрительным голосом спросила Светка.

Светка познала городской жизни. Целых три года училась в ПТУ, и жеманные городские манеры в ней еще не исчезли. Она все также, как и в первые дни после окончательного возвращения из города, носила потертые джинсы, кожаную, и тоже не первой свежести, косуху и также неизменно жевала жвачку.

— Цыц, кому сказал! — топнул ногой Иван Борисович. — Разговорчики! Надо будет, и оденешь, понятно? И выплюнь жвачку. Выплюнь, я сказал!

Светка нехотя выплюнула жвачку. «Черт побери! — подумал Иван Борисович. — И с таким народом мне приходится работать! Три года отучилась, а ума, как у курицы. Только и может, что учитывать молоко, да и то с большим трудом».

Иван Борисович еще раз оглядел Светку с ног до головы. Ума, блин, чуть. Зато красавица.

— Нет, не то, — критично сказал председатель. — Не то! В общем так, марш к бабке Анисье. У нее, на сколько помню, еще остался где-то древнерусский сарафан. И кокошник у нее тоже вроде должен быть.

— Иван Борисович! — ударилась в рев Светка. — Да меня же засмеют!

— Кто засмеет? — рассвирепел Иван Борисович. — Куры? Да над тобой, дурой, и так вся деревня смеется! Только при тебе не показывают. Жалеют! Марш переодеваться! И чтобы одна нога здесь, вторая там, а третья снова здесь! Хоть один день будешь выглядеть, как человек. И косу не забудь прицепить! Слышишь? Не забудь косу!

Светку как ветром сдуло. Иван Борисович про нее мигом забыл. Он знал — Светка вернется. Куда она денется, придет. Поэтому продолжил оглядывать толпу критичным взглядом. Какая-то мысль бродила в голове, но председатель никак не мог за нее ухватиться. Чего-то здесь не хватает, но чего?

— Эй, председатель! — выплыл из толпы чей-то пьяный голос, — А выпивка будет?

— Что? — аж подпрыгнул на месте председатель. — Кто сказал? А, Степаныч. Молодец! Именно это мне в голову и пришло. Благодарность за мысль и выговор с занесением в трудовую книжку с лишением премии за пьянку в рабочее время! Вера Степановна, отметьте, пожалуйста!

Вера Степановна, не уступающая в комплекции Надежде Ивановне, с важным видом кивнула. Все, и на счет этого тоже можно не волноваться. Но вопрос выпивки еще не был решен.

— Клавдия Ивановна, — обратился председатель к заведующей магазином, — у вас водка в магазине осталась?

— Осталась, — кивнула Клавдия Ивановна, вредная старушенция предпенсионного возраста. Да нет, не старушенция, а цербер самый настоящий. У Ивана Борисовича у самого по спине мурашки пробегали, стоило обратиться к этой старушке.