Рассказы [компиляция] - [84]

— Но Моисея и других пророков… — начал Барнум с мольбой в голосе.

— Не видывал, — заявил ангел категорически. — Сказано вам: служу в береговой охране. У самого Гранд-Бэнкс. Не стану врать — чего не видывал, того, стало быть, не видывал.

— Надеюсь, вы не пострадали… ведь картечь все-таки… — осведомился Барнум с беспокойством.

— Нисколечко, — сказал ангел, ощупывая свои крылья. — Совсем как новенькие. — Он неуклюже повернулся к нам. — Оно конечно, — сказал он, — я у вас в долгу. — Он пожевал губами. Потом взглянул на генерала Мальчика-с-пальчик. — А вот этот, ей-ей, какой-то невзаправдашний, так мне сдается, — сказал он. — Но я вижу его своими глазами, а стало быть, все без обману. — Он повернулся к Барнуму. — Хочу сказать вам еще словечко, — произнес он с тоской в голосе. — Служба, конечно, службой. Но я хотел бы взглянуть на ваш цирк. Отродясь еще не видывал цирка.

И он взмыл в воздух — в утренний воздух, позлащенный зарей. Сперва он летел как-то странно, неловко, но потом неловкость исчезла и полет его стал прекрасен, как у всякой птицы. Я бывал на Кейп-Код и теперь думал об этом полуострове и о маленьких жалких суденышках, что снуют там и исчезают в безбрежном просторе, — крылатых парусах Новой Англии. Не знаю, о чем думал Барнум, но он обнажил голову.

Когда ангел превратился в крошечную черную точку на небе, отец мой протяжно свистнул.

— Две тысячи долларов улетели в поднебесье, а с ними вместе знаменитейший аттракцион на свете! — сказал он. — И вы знаете, Ф.-Т., я не жалею об этом.

Он пожал мистеру Барнуму руку.

— Что ж, — сказал мистер Барнум с кривой усмешкой, — по крайней мере Джим Бейли остался ни причем. — Он поднял голову и сказал: — Поглядите-ка на горку.

Мы поглядели и увидели фаэтон, летящий стрелой. Фаэтон этот подкатил к нам, и с козел спрыгнул худощавый, верткий, бородатый человечек. Он ринулся прямо к Барнуму.

— Куда вы его девали? — крикнул он, заикаясь от волнения. — У вас нет на него никаких прав. Вот заверенная купчая.

Он размахивал бумагой.

— О чем речь? — спросил Барнум. — И много ли вы уплатили этому Шэнку?

— Две тысячи долларов, — отвечал Джеймс Бейли, — и пускай только попробует отвертеться, я с него живьем шкуру сдеру.

— Ну нет, Джим Бейли, ничего не выйдет, — сказал Барнум вкрадчиво. — Ведь ангелам положено улетать, вот и этот улетел тоже. Но деньги ваши не пропадут.

— Как так? — спросил Бейли с негодованием. — Ну-ка, выкладывайте все начистоту.

И у меня на глазах он преобразился — теперь это был хладнокровный, расчетливый делец.

— Они не пропадут, — повторил Ф.-Т. Барнум. — Мы учтем их при оформлении договора, когда вы войдете ко мне в долю.

— В долю! — сказал Джим Бейли. — В долю! — повторил он снова, уже иным тоном.

— Да, в долю, — сказал Ф.-Т. Барнум, не сводя глаз с неба. — У вас свой цирк, Джим, а у меня свой. Но если мы объединимся, то безо всяких ангелов у нас на арене будет такое поразительное разнообразие диковин из разных стран, какого еще не видел свет. — Он приподнялся на носки, распрямил плечи и снова стал прежним Ф.-Т. Барнумом. — Что такое ангел в сравнении с дружбой? — сказал он. — Ведь у нас целых три арены и две эстрады! Мы привезем из Лондона слона Юмбо! Мы покажем «Величайшее представление в мире»!

Перевод: Виктор Хинкис

На реках вавилонских

На севере, на западе и юге хорошая охота, только идти на восток — запрет. Запрещено ходить во все Мертвые места — но надо искать металл, а дотронуться до металла может лишь колдун и сын колдуна. После и человек и металл должны пройти очищение. Так заведено, таковы законы, и писаны они не зря. Запрещено переправляться за великую реку и видеть место, называемое Местом богов, — это запрещено особенно строго. Мы даже вслух не называем его, хотя знаем его имя. Там живут духи и демоны — там пепел Великого пожарища. Там всё под строгим запретом — и было под запретом от начала времен.

Мой отец — колдун, я — его сын. И вместе с отцом бывал в Мертвых местах, которые неподалеку. Поначалу боялся. Когда отец вошел в дом искать металл, я стоял за дверью и чувствовал себя маленьким и слабым. Дом мертвого, дом духа. Там не пахло человеком, хотя в углу и валялись старые кости. Но сыну колдуна не подобает бояться. Потому я не отводил взгляда от кучи костей в полумраке. И говорил так, чтобы мой голос не дрожал.

Отец вынес металл. Это был хороший, сильный кусок металла. Отец посмотрел мне прямо в глаза, но я не убежал. Он отдал мне его подержать — и я принял его в руки и остался жив. Так отец узнал, что я и вправду его сын, сын колдуна, и что я, когда придет время, стану колдуном. Я был тогда совсем маленьким — но мои братья бы так не смогли, хотя они хорошие охотники. Меня потом угостили добрым куском мяса и отвели теплый уголок у костра. Отец то и дело бросал на меня взгляд — он был доволен, что мне суждено стать колдуном. Но теперь, если я начинал хвастаться или хныкать без причины, он наказывал меня строже, чем братьев. Но так и должно быть.

Когда пришло время, мне самому было позволено отправиться к мертвым домам искать металл. Я изучил эти дома — и если видел кости, то больше не пугался. Кости легкие и старые — порой рассыпались в прах от одного касания. Но касаться их — большой грех.