Рассказы - [6]
Вскоре у нас появился первый выводок. Рабочие тут же с жаром принялись за дела, а матка, окруженная верными солдатами, облюбовав местечко, там, где раньше была печень, начала кладку.
Уже мириады муравьев снуют во мне. Они пользуются носом и ушами для входа и выхода наружу, а если движение муравьев слишком сильное, я раскрываю для них широкие ворота рта. Только перед зеркалом теперь я снимаю темные очки и замираю, весь трепеща, видя за белками глаз темные копошащиеся тельца, днем и ночью продолжающие свой молчаливый труд.
Цыганская легенда
Жила на свете старуха. Старик ее давно уже умер, дети разлетелись кто куда, жила одна. И вот однажды, глядя слепнущими глазами, как солнце заходит за степной горизонт, почувствовала она, что и ее час уже близок, что смерть ее уже в пути. Решила она тогда пойти по своим детям, внукам и правнукам сколько их было — навестить их и поцеловать на долгое расставание. Решила и уже наутро собрала свой нехитрый узелок и пошла. Пришла смерть в ее жилище, никого там не нашла и отправилась по старухиным следам. Никак не могла смерть нагнать старуху, злилась, да поделать ничего не могла. Так и шли — от одного дома к другому, от сына к внуку, от внучки к правнуку. Шли долго, шли быстро — боялась старуха не поспеть. Но как-то раз притомилась смерть, присела на камень отдохнуть и задумалась. Подумала и поняла: не догнать ей старухи. И ушла — как не приходила. А старуха, говорят, так до сих пор и ходит.
Человек, лишенный недостатков
Многие немецкие историки, повествующие о периоде Средних веков, описывают интересный и поучительный случай, произошедший примерно в конце N века.
Это было в небольшом городке Айзенхюгель, где жителям вживе явился Человек, Лишенный Недостатков. Имени его впоследствии никто точно вспомнить не мог, и историографы здесь расходятся, называя его кто Гансом, кто Мартином, а кто и совсем неожиданно — Иосифом. Так или иначе, сложен он был подобно героям Гомера, а мужественное лицо и умный, мягкий взгляд моментально располагали к себе. Что самое поразительное, внешность его была лишь слабым отражением того прекрасного внутреннего мира, который он носил в своем сердце. Этот человек не имел абсолютно никаких недостатков, обладая при этом всеми мыслимыми достоинствами — и Штирнер скрупулезно перечисляет их на восьми с половиной страницах.
Очень скоро Человек, Лишенный Недостатков, стал любимцем всех жителей Айзенхюгеля и желанным гостем повсюду, сам платя людям тою же монетой, помогая слабым, наставляя неучей и веселя скупердяев. Кругом говорили только о нем одном, и глаза людей блестели при этом.
Так прошло несколько недель, и вот на исходе лета отношение к нему стало меняться — вдруг то здесь, то там замечал он с печалью злобный взгляд, недоброжелательные смешки, однако в великодушии своем не придавал этому никакого значения. Вскоре одно только упоминание о Человеке, лишенном недостатков, наводило на людей лишь смутную тоску и молчаливую зависть. Мужчины чувствовали себя карликами и глупцами в его присутствии, женщины либо посчитали себя безнадежно уродливыми для него, либо безуспешно пытались соблазнить его, плавясь на медленном огне любовных мук.
Чуть позже Великий Инквизитор города Айзенхюгель получил первое неподписанное письмо, говорившее о колдовской, нечистой природе удивительных способностей Человека. Поначалу он не обратил на это внимания, но — то еще одно письмо, камнем влетевшее в раскрытое окно, то чей-то шепот за спиной… Вскоре Великий Инквизитор арестовал его и запер в камере, готовя процесс.
В описаниях дальнейшей судьбы Человека также нет ясности. Согласно одним он, с честью выдержав пытки, был прилюдно предан обряду аутодафе. Другие утверждают, будто он покончил с собой во мраке подземелья, устав и отчаявшись среди неблагодарности и злобы. Эту гипотезу мы имеем смелость отвергнуть, поскольку Человек, лишенный недостатков, конечно, не знал также ни отчаяния, ни слабости, на что указывает и Штирнер. Третьи говорят, что одна из женщин, влюбленных в него до изнеможения, помогла ему бежать и скрыться, и Человек навеки исчез из Айзенхюгеля в никуда, как ниоткуда пришел.
Игра
— Постойте, а почему у меня нету пешек? Где все мои пешки?
— А на что они Вам, право слово!?
— Как на что… чтобы играть!
— Вы что, не можете играть без пешек?
— А зачем тогда играть? Естественно, победит тот, у кого есть и фигуры, и пешки!
— Конечно!
— Но это же нечестно, играть нужно на равных!
— И кто же тогда победит?
— Победит сильнейший!
— По-вашему, будет честно, если победит сильнейший?
— Какой же смысл тогда в игре?
— А какой смысл вообще в чем-либо?
— Во всем свой смысл, и попрошу впредь удерживаться от всяческой софистики!
— В этой игре смысл — схватить побольше фигур, а с ними уже и побеждать!
— А если я не знал об этих правилах?
— Так Вы ведь не мальчик уже! Сами знаете, что незнание закона не освобождает…
— Ну это уже не игра, а бессмыслица какая-то!
— Черт, бессмыслица будет, если я Вас сейчас ударю доской по голове!
— Наоборот, это положит конец бессмысленной игре, и к тому же охарактеризует Вас с определенной стороны!
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.