Рассказы из далекого прошлого - [80]

IX.

Не такъ думала Наташа. Она видѣла въ Кочубовскомъ ни русскаго, ни поляка, но человѣка, котораго нужно спасти. Увлекшись этой идеей, она, быть-можетъ, и полюбила того, кто возбудилъ въ ней столь сильное чувство, кто сосредоточилъ на себѣ столько ея заботъ, столько думъ въ безсонныя, длинныя ночи. Княжна была au courant всего политическаго дѣла, разсматривавшагося въ Приволжскѣ. Оно тянулось всю осень, всю зиму, все лѣто, и только въ іюлѣ будущаго года наряженъ былъ военно-полевой судъ надъ виновными лицами. Судъ происходилъ въ одной изъ дворцовыхъ комнатъ нижняго этажа, гдѣ мрачно нависли каменные своды. Комната была въ три окна, а посреди ея стоялъ длинный столъ, покрытый краснымъ сукномъ. На столѣ лежали двѣ скрещенныя сабли. Шесть штабъ и оберъ-офицеровъ съ генераломъ во главѣ, въ полной парадной формѣ, сидѣли за столомъ и чинили разборъ надъ преступниками. Ни день, ни ночь для нихъ не имѣли значенія. Роковыхъ двадцати четырехъ часовъ было довольно, чтобы рѣшить участь нѣсколькихъ десятковъ человѣкъ. Но изъ нихъ къ смерти приговорено только семеро. Между ними находились: Кастальскій, Кочубовскій и Челевичъ. Уральцеву и Драницыну судъ нашелъ смягчающія обстоятельства. Ихъ подвергли высылкѣ на два года въ Вологодскую губернію. Казнь черезъ повѣшеніе генералъ-губернаторъ собственноручно вычеркнулъ и замѣнилъ ее разстрѣляніемъ.

Въ ночь подписанія приговора Наташа знала о немъ и задумала остановить его исполненіе. Рано утромъ, въ день казни, она проснулась и быстро привела въ порядокъ свой туалетъ. Прасковья Яковлевна спала глубокимъ сномъ, и не подозрѣвала, что ея дочь зашла въ ея спальную и со слезами на глазахъ остановилась надъ спящимъ дорогимъ существомъ. Княжна долго смотрѣла на мать, потомъ поклонилась ей до земли.

— Прости меня, мама! шептали уста Наташи. Я не могу совладѣть съ собою!

Она приказала горничной доложить княгинѣ, что отправилась къ ранней обѣднѣ. Въ ближайшей церкви она приложилась къ иконамъ и поѣхала во дворецъ. Внизу, въ пріемной, Опочиньева спросила дежурнаго адъютанта:

— Всталъ ли генералъ Зетъ?

Услышавъ, что онъ сидитъ въ кабинетѣ, она просила о себѣ доложить. Наташа поднялась по широкой каменной лѣстницѣ и вошла въ небольшую комнату. Прошло минутъ пять томительнаго ожиданія. Вдругъ одна половинка дубовыхъ дверей шумно распахнулась и въ ней показался стройный мущина среднихъ лѣтъ въ генералъ-адъютантской формѣ. Онъ подошелъ къ княжнѣ, поклонился и рукою пригласилъ ее въ свой кабинетъ. Громадный письменный столъ занималъ середину помѣщенія. Съ трехъ сторонъ его разбросаны массивныя, низкія кресла, обитыя зеленымъ сафьяномъ. Окна, выходившія къ рѣкѣ Волжанкѣ, драпированы тяжелыми бархатными занавѣсями, также темно-зеленаго цвѣта. Генералъ придвинулъ кресло своей гостьѣ, и, когда она сѣла, помѣстился противъ нея.

Наташа откинула вуаль. Ея блѣдное и измученное лицо было, все-таки, прекрасно. Глаза нѣсколько опухли отъ слезъ, но лихорадочно блестѣли. Она долго молчала и прижимала лѣвую руку къ груди. Видя ея волненіе, генералъ спросилъ:

— Чѣмъ я вамъ могу служить, княжна?

Металлическій звукъ голоса рѣзко коснулся ея уха.

Наташа втянула въ себя сильно воздухъ и судорожно произнесла:

— Генералъ! Пощадите его! Онъ такъ молодъ! Онъ можетъ еще исправиться!

— Кто онъ? И какое отношеніе вы лично имѣете къ нему?

Генералъ-губернаторъ принялъ сумрачный видъ и пытливо смотрѣлъ на молодую дѣвушку.

— Онъ… онъ… полякъ… Кочубовскій!

Генералъ поднялся съ кресла.

— Вы просите, княжна, за измѣнника? Я не имѣю права его пощадить. Онъ воспитывался въ Россіи, нарушилъ присягу, увлекъ за собою солдата своей команды. Но позвольте… Вы родственница ему?

— Нѣтъ.

— Что же заставляетъ васъ принимать въ немъ такое горячее участіе?

— Я его… невѣста!!

Послѣднее слово, подобно выстрѣлу, вылетѣло изъ груди несчастной. Генералъ не удержался и протянулъ руки по направленію княжны.

— Вы, княжна Опочиньева, дочь заслуженнаго, извѣстнаго русскаго генерала, и невѣста измѣнника?.. двуличнаго человѣка! Эгоиста! По душѣ чужестранца! Быть не можетъ! Я ослышался!

— Вы не ослышались! Да, я невѣста этого человѣка! Кто бы онъ ни былъ, но я его люблю и молю васъ, спасите его, дайте ему жизнь! Еще не поздно!

Наташа растерянно обвела глазами комнату и остановила ихъ на большихъ часахъ въ стеклянномъ футлярѣ, висѣвшихъ на стѣнѣ.

— Въ которомъ часу казнь? лепетала она. Его увезли, но вы пошлите приказъ объ отмѣнѣ казни.

Княжна опустилась на колѣни передъ генераломъ.

Послѣдній смутился и бросился къ звонку.

Явился адъютантъ. Генералъ-губернаторъ шепнулъ что-то на ухо. Офицеръ, какъ молнія, исчезъ изъ кабинета. Генералъ, между тѣмъ, успокоивалъ княжну.

— Я послалъ офицера съ приказаніемъ остановить казнь надъ Кочубовскимъ.

Наташа тихо плакала. Прошло ужасныхъ четверть часа. Она машинально слушала, что говорилъ генералъ-губернаторъ, а говорилъ онъ слѣдующее:

— Еслибъ и удалось вернуть жизнь Кочубовскому, то только для вѣчной каторги. Таковъ законъ, и самъ государь его не нарушитъ. Вамъ придется, во всякомъ случаѣ, разлучиться съ женихомъ.

— Никогда! Я пойду за нимъ въ рудникъ! Я буду работать съ нимъ рядомъ! Я готова нести его цѣпи!