Рассказы и повести - [11]
Самолёт стремительно набирает высоту, позади Панама, под нами море, часть Атлантического океана. То есть меньше чем за полчаса из Тихого океана мы перелетели в Атлантику.
Небо чистое и спокойное. Ослепительный солнечный свет заливает кабину. Полёт проходит спокойно. Слева на экране локатора полуостров Юкатан. Однако вскоре на экране появились отдельные метки грозовых очагов, через десять минут мы уже визуально увидели на горизонте белые вершины облаков. Всё как прогнозировали синоптики в Панаме. Тропический фронт уже набравший силу, протянулся со стороны Мексиканского залива в сторону Каймановых островов, преградив нам путь.
Приближаемся к этой природной стихии. Огромные облачные башни, высота которых доходит до пятнадцати — шестнадцати километров, цепочкой растянулись с запада на восток. Вершины этих облаков венчает крыло в виде наковальни, под которые нам советовали лучше не попадать, в других частях света они менее опасны.
Мы летим на высоте одиннадцать километров, выбираем безопасный путь так, чтобы не приближаться ближе десяти километров к этим грозовым облакам. Однако это не всегда получается. Видим как идёт развитие облачности. На глазах оно кипит, поднимается вверх, расширяется, соединяется с соседним.
Огромная энергия накапливается в облаках, миллионы вольт электричества, восходящие и нисходящие потоки способны разрушить в считанные секунды любой летательный аппарат. Становится всё труднее выбирать путь. Всё меньше просветов. Мы песчинки в этом хаотичном нагромождении мощно-кучевых облаков. Всё зависит от слаженной работы экипажа, его профессиональной подготовки.
Пассажирам опасность и сложность полёта остаётся неведома. Они лишь косвенно ощущают тревогу по болтанке, по сигнальным табло «Не курить», «Пристегнуть ремни».
Наконец облачность стала как бы раздвигаться, ослабевать, болтанка прекратилась и снова чистое небо, прекрасная видимость. Фронт остался позади. Лететь осталось менее часа. Начинаем готовится к посадке. Погода в Гаване хорошая, однако диспетчер предупреждает, что южнее Кубы формируются грозы. Это настораживает нас.
Второй тропический фронт в снижении пройти будет не просто. Появляются облака, их всё больше и больше. Они на глазах увеличиваются в размерах, соединяются с соседними, быстро поднимаются в верх, втягивая в себя всё больше и больше влаги. Образуются крупные капли воды, от чего облака становятся тёмными и опасными, накапливая в себе мощные заряды электричества. На экране локатора засветились белые пятна, это очаги гроз — большая опасность самолёту если попадёшь в них. Идёт быстрое формирование грозовых облаков. Они возникают словно из ничего.
«Кубана 343 условия полёта» — запрашивает диспетчер Гаваны. «Идём выше облаков, впереди грозы, но есть возможность пройти между ними», — отвечаем ему. «Кубана 343, разрешаю начать снижение по вашим расчётам и обход гроз по своему локатору, зона свободная, будьте внимательны». Чувствуется волнение и у диспетчера — бывшего пилота, отлетавшего многие годы и знающего сюрпризы здешней погоды.
Штурман Женя Ермолаев предлагает начать снижение: «Впереди есть хороший просвет, километров семьдесят, через него и проскочим». Снижаемся с максимальной приборной скоростью 575 км/ч и вертикальной 25–30 м/с. Временами входим в облака, на высоте шесть тысяч метров уже в сплошной облачности, сильный дождь. Началась болтанка, скорость уменьшили до 500 км/ч. Облака перенасыщенные водой дают засветы, схожие с грозами. Трудно различить где осадки, где грозовые очаги. Какая-то таинственная завеса закрыла, что перед нами. То что происходит с облаками, с грозами, у нас над Волгой, где-нибудь в районе Самары, где бывают сильные грозы и даже в тропиках — Африке или Азии как-то предсказуемо, здесь всё не так. Все процессы образования грозовой облачности очень скоротечны.
Вот уже и нет никаких просветов, сплошные облака. Мы попали в засаду: по курсу гроза, болтанка, дождь. Уйти на запасной аэродром тоже рискованно и уже поздно. Пробиться через фронт, что мы прошли, на высоте уже невозможно.
Свершилось то о чём пишут в книгах и говорят синоптики — Карибский бассейн иногда бывает непредсказуем в прогнозах. Продолжаем снижение в облаках, в кабине сумрачно, самолёт бросает как щепку, статическое электричество синим огнём ползёт нитями по стёклам кабины. Впереди нас огненные луч голубого цвета — это от излучения локатора светиться наэлектризованный воздух. Крупные капли дождя бьют по стёклам и обшивке самолёта. Временами проваливаемся словно в глубокую яму, затем какая-то сила не даёт снижаться самолёту. На указателе перегрузок стрелка замерла у предельно допустимого значения. Невидимые силы стихии бьют по самолёту словно таран, швыряют восемьдесят тонн словно невесомую пушинку. Усилия на штурвале ослаблены, не мешаем автоматической системе самолёта помогать нам, демпферы исправляют постоянные крены и курс. Гений конструкторов, заложенный в систему управления на лицо, пилот просто не успевает исправить ситуацию или делает это с запозданием, гироскопы в демпферах реагируют моментально. В прочности самолёта нет сомнений.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.