Рассказы - [157]

Дело Света получило ещё одну опору. А он, Смерх, совершил положенное благое деяние, исполнил свой долг, получил справедливую плату — и теперь мог с чистой совестью покинуть эти края.

Затворяя двери клети, маг поймал себя на том, что его это почему-то совершенно не радует.

Тонкая дюжина

DISCLAMER!

Этот текст имеет смысл читать только после ознакомления с первой главой трактата отечественного мага, оккультиста, астролога и учителя жизни Авессалома Подводного «Тонкая Семёрка», посвящённого оккультной психологии.

Не нужно бояться слова «оккультизм»: это книга, написанная с великолепным юмором и безо всякого ладана и астральных колокольчиков. Моё сочинение — это самопальная попытка продолжения понравившегося текста. Разумеется, сравнение с оригиналом не входило в мои планы; так что — будьте снисходительны.

Посвящается Авессалому Подводному, человеку и оккультисту, а также моему другу А.О. и его замечательной Жабе, созерцание коей меня вдохновило…

1. Неподражаемый трактат Авессалома Подводного «Возвращённый оккультизм», чаще называемый «Повесть о Тонкой Семёрке», доставил мне в своё время ни с чем не сравнимое удовольствие. Лично я до сих пор помню отдельные пассажи из Тонкой Семёрки наизусть. Основательное знакомство с этим основополагающим трудом (или хотя бы с первой главой оного) предполагается непременным условием понимания данного текста.

Надеюсь, все мои читатели сделали значительную паузу и насладились этим текстом. Остаётся пожалеть, что трактат Подводного неполон. Автору, видимо, прискучило созерцать гадов, — а может, не все они выползли из своих щелей на момент его прозрения. Как бы то ни было, многих он упустил, в результате чего даже не заметил некоторых важных моментов — например, особого свойства связей между некоторыми из них.

2. Благодаря ценным методологическим замечаниям моего гуру и начальника С.Я.Я., а также оккультному озарению, случившемуся со мною на днях, я получил приятную возможность несколько поправить дело. Мой учитель обратил внимание на то, что, рассуждая последовательно, у всякой тонкой фигуры должна быть своя противоположность, не менее гадкая, чем она сама. Долгое время это оставалось чисто теоретическим построением. Но совсем недавно я имел счастье в высоком озарении духа узреть новую тонкую фигуру, а именно Жабу, являющую себя противоположностью и вечной супротивницей Свиньи.

3. После столь сильного душевного потрясения (отчасти вызванного тем, что Жаба была большая и плотная, находящаяся на стадии перехода от тонкой фигуры к толстой) мне не составило труда вытащить на свет божий и остальных дружбанов, как-то утаившихся от Подводного.

4. Прежде всего, их не семь, а двенадцать. (Подводный весьма правильно предполагал какую-то связь с астрологией, но совершенно напрасно приписал гадам планетные соответствия, когда имеют место, по-видимому, зодиакальные.) Подобно тому, как вышние эоны соединяются в пары, особо тесно связанные друг с другом (наподобие супружеских), так (прокидывая принцип) все тонкие фигуры разбиты на пары, нуждающиеся друг в друге, но при том (как это обычно бывает у таких существ) особливо друг друга ненавидящие и способные объединяться только в самом крайнем случае на почве общей ненависти к уму. Две такие пары уже были открыты Подводным, хотя одна почему-то не распознана: это пара драконов (понимаемая у Подводного как разные головы одного Дракона, что неверно), а также пара Торопыжка — Серый. (Эти последние, впрочем, разобраны у Подводного несколько неотчетливо).

5. Первая пара: Жаба — Свинья

5.1. Свинья, как известно, эгоистка, и этим всё сказано. Как таковая, она истерична, то есть мыслит по принципу «дайте мне это немедленно, сейчас, чего бы это вам (и мне самой потом) не стоило!!!» Свинья капризна, бесконечно капризна, и это не случайное её свойство, а суть дела.

Свинья-эгоистка вроде бы только и занимается тем, что «преследует свой интерес». Это верно, но она никогда не думает, чем придётся за это платить — и чем больше Свинья, тем меньше она об этом думает. Для начала перестают замечаться те моменты, игнорирование которых не сопровождается немедленным пиздецом. Сначала это общие принципы этики («мне за это ничего не будет, а со своей совестью я уж сама как-нибудь разберусь»), потом мнение других людей («ну и пусть меня считают сукой — зато уж на шею не сядут!»), потом начинаются конкретные некрасивые поступки, иногда удивительно мелкие и мерзкие (вплоть до кражи кошелька с ночного столика у подруги). При уличении в таком деле Свинья нагло отпирается, — причём совершенно искренне, поскольку случившееся вчера полагает несуществующим. «Я вчерась нажралась говна, а сегодня опять голодна. Значит, никакого „вчера“ и нет, а если и есть — оно меня не интересует, вчерасем сыт не будешь.» Из этого следует: «Ну и что, что я тебе вчера в харю наплевала! то было вчера, пора и забыть, а сегодня я хочу, чтоб ты мне дал денег на ресторан!» Наконец, дело доходит до полного безумия — «скучно мне, пойду, прокучу последнюю сотню, а завтра пусть бог накормит или добрые люди».

Свинья обожает сидеть на шее у кого-то (при этом демонстрируя свою полную беспомощность) и к тому же ещё и срать на голову тому, кто её везёт. Это происходит не из-за какого-то садизма или осознанной неблагодарности — просто если уж свинье вообще оказывают услуги, то возможность в любой момент поправить себе настроение, вытирая об кого-то ноги — просто ещё одна из услуг. Свинья