Рассказы - [8]

Только в конце сада он остановился. Он точно призадумался о чем-то, вглядываясь в дождливую осеннюю ночь; потом качнулся вперед и назад и задрожал всем телом. Руки его протянулись вперед и стали ловить воздух и дождь, а из горла вырвались икающие звуки. И наконец он упал, не сгибая колен, в заросли старой крапивы и забился там, взрывая землю и бурьян.

Никогда припадок не случался с ним два раза подряд...

ЭЙНО

Худощавое лицо Эйно Карьямаа было окрашено густым загаром неравномерно. Кожа на лице казалась похожей на старую медь, которую накалили изнутри так сильно, что копоть и грязь большими пятнами сошли с ее жаркой поверхности. Маленький, острый нос был огненно-красным сверху, потому что он торчал прямо вперед, и солнечные лучи сожгли на нем кожу несколько раз. Волосы Эйно Карьямаа тоже были сожжены солнцем и пожелтели, как травы южных степей в середине лета.

Только глаза смотрели холодно среди этого жара и пламени. Они были бледноголубого цвета и казались какими-то посторонними светлыми пятнами на темнокрасном лице. Они смотрели на мир очень холодно.

Может быть, это и было причиной тому, что жизнь Эйно Карьямаа двигалась такими странными путями, не похожими на жизненные пути других людей.

Эйно приехал к отцу в середине лета. Отец не знал точно о дне его приезда и не выслал подводы на станцию. А от станции было двадцать пять километров до хутора отца.

Правда, Эйно мог бы нанять чужую подводу и благополучно проехать это расстояние, но он поступил иначе. Он оставил свой багаж в камере хранения, потом разделся, свернул костюм в узелок, укрепил его за плечами и в одних черных трусах пробежал весь путь за два часа.

Его не тяготила жаркая солнечная погода и безветрие. Он бежал все время по краю мягкой проселочной дороги, широко и свободно вскидывая сухие, темные от загара ноги. Руки его, такие же темные, были прижаты к бокам. Он глубоко вдыхал сухой, горячий воздух, насыщенный запахами зелени, и смотрел по сторонам. А по сторонам дороги колосились нивы и цвел картофель.

За время своего пути Эйно Карьямаа успел напугать встречных людей и лошадей.

Особенно много шума поднималось при его появлении в деревнях, когда он, подобно ветру, мчался посреди улицы, перепрыгивая через кур и свиней и наводя панику на ребятишек.

Он умышленно ускорял бег перед каждой деревней, чтобы его не вздумали догонять, и проносился мимо с такой быстротой, словно чья-то огромная рука швыряла его вдоль улицы.

Иногда к нему подбегали собаки. Тогда он быстро нагибался, делая вид, что хватает камень, и они с визгом бросались прочь.

Только у последней деревни его догнали местные спортсмены, но он задержался с ними всего минуту, а потом опять продолжал свой путь.

Они догнали его потому, что он бежал тихо по этой деревне. Он к этому времени уже шумно дышал, и темная кожа его блестела от пота. А они веселились у клуба, не зная, куда девать избыток своей энергии, и плясали под звуки гармонии. Это был воскресный день. Они отдыхали в этот день, и некоторые из них уже успели выпить.

Когда он пробегал мимо, среди них раздались восклицания:

— Это что за гусь такой? Сумасшедший?

— Да вроде этого... Гляди, глаза-то! Что у судака дохлого.

— А может, спортсмен какой?

— Кто его знает? Поди спроси.

— А вот мы догоним да узнаем! — сказал самый боевой из них и выбежал на дорогу. За ним последовало еще несколько человек, охваченных спортивным задором. Им вслед раздались укоризненные голоса:

— Бросьте вы людей смешить! Куда вас чорт понес? Культурность свою захотели показать? Не видите разве: человек спортом занимается. А вы, как дикари, за ним... тьфу!

Но те не слушали укоризненных голосов.

— А вот мы спросим его, чем он занимается! — крикнули они.

И скоро трое рослых парней, отделившись от остальных, напрягая все силы, стали приближаться к усталому бегуну. Ребятишки тоже присоединились к взрослым, и получилась веселая, шумная толпа.

За этой деревней почти сразу начинался лес. Там, у самой дороги, стояли плотной стеной темные ели и сосны. Между ними белели стволы берез. Над их вершинами кое-где вздымались крупные осины, трепеща листьями в недвижном, знойном воздухе.

В гуще ветвей было очень много разных птиц, и каждая из них производила тот звук, на который была способна. Казалось, что лес дрожит и стонет, — так много было этих звуков.

И среди этого звонкого шума и темной зелени бежали люди, поднимая серую пыль. Они растянулись по всей дороге до самой деревни. Они непременно хотели догнать бегущего впереди. Это был их день отдыха, и они проводили его как умели.

Но толпа отставала от бегущего впереди, хотя он и не очень спешил. У него был слишком широкий шаг и упругие легкие.

Только три рослых парня упорно пытались его настичь. Они приближались к нему очень медленно, но все-таки приближались.

Эйно несколько раз оглядывался на них. Они бежали один за другим, широко раскрывая рты и разбрасывая в сторону тяжелую дорожную пыль. Когда первый из них приблизился настолько, что стало слышно его тяжелое дыхание, Эйно прибавил немного скорости. Но через пять минут он опять услышал за своей спиной тяжелое и частое дыхание.