Рассказы - [8]

Я сделал последнюю затяжку и попытался попасть окурком в отверстие в окне, но промахнулся. Я подошел, чтобы поднять его.

— Куда, вы думаете, он отправился? — спросил Райнкопф подавленным голосом.

Я выкинул окурок в открытое окно и пожал плечами. Несколько недель спустя, когда я уже заканчивал завтрак в Квадрангл-клубе, вошел Райнкопф. Ничего не говоря, он вручил мне письмо:

Уважаемый Б. П.!

Я приношу Вам свои извинения за мой внезапный отъезд и сумасбродное поведение. Разумеется, я не собираюсь возобновлять учебу.

Трудно все объяснить. Скажу лишь, что мальчишка угодил в окно софтбольным мячиком. Я разодрал оболочку мячика, обнаружил внутри немного цветного сукна и решил сесть на автобус в Новый Орлеан. Здесь у меня есть работа официанта во Французском квартале. И ничего менять я не намерен.

Полагаю, что Вы без труда найдете другого студента, который сможет закончить мою работу, и, надеюсь, что Вы не будете оскорблены, если я скажу, что по прошествии некоторого времени мое исследование вынудило меня прийти к заключению, что промышленная революция вообще никак не повлияла на развитие символической логики. Но по соображениям деликатности я не смог сказать Вам об этом.

С наилучшими пожеланиями, Гарольд.

Р. S. Николь просто чудо.

Я возвратил письмо.

— Что за Николь, черт подери?

Райнкопф несколько раз моргнул.

— Был такой малоизвестный французский логик по имени Пьер Николь. В 1662 году он написал в соавторстве чрезвычайно авторитетное пособие под названием "Логика Пор-Рояля".

Я подумал сначала, что Б. П. говорит всерьез. Но он внезапно улыбнулся и добавил:

— Но я что-то сильно сомневаюсь, что речь в постскриптуме идет именно о Пьере.

Черепаха на показ

...В некоторых местах этой страны попадаются разноцветные блестящие камни, к которым еху питают настоящую страсть; и, если камни эти крепко сидят в земле, как это иногда случается, они роют когтями с утра до ночи, чтобы вырвать их, после чего уносят свою добычу и кучами зарывают ее у себя в логовищах; они действуют при этом с крайней осторожностью, беспрестанно оглядываясь по сторонам из боязни, как бы товарищи не открыли их сокровищ. Мой хозяин никак не мог понять причину столь неестественного влечения и узнать, для чего нужны еху эти камни...

Джонатан Свифт, "Путешествия Гулливера"²⁵

— Вы видели последнюю фотографию Рубена? — спросил меня профессор Орландо Барнс и протянул мне номер "Лайфа".

На обложке журнала красовался Рубен. Он стоял на камне с гордо поднятой головой, его морщинистый профиль четко вырисовывался на фоне облаков. Его эбеновые глаза сияли, и даже можно было вообразить смутное подобие улыбки. Рубины на его спине горели в ярком солнечном свете.

Рубен был иловой черепахой. Согласно "Лайфу", он принадлежал виду Kinostemon Subrubrum Subrubrum²⁶. У представителей этого вида длина туловища около четырех дюймов, особи темно-коричневые с двумя рядами желтых пятен по обе стороны головы. Они едят рыбу, сырое мясо, земляных червей и улиток.

Я поднял взгляд на Барнса, чтобы обратиться к нему за разъяснениями, но оставил эту затею, увидев, что он поглощен статьей в каком-то экономическом журнале. Мы потягивали коктейли перед ужином в гостиной Квадрангл-клуба Чикагского университета. Несколько лет назад, в бытность мою студентом, я изучал экономику под руководством Барнса. Он недавно достиг пенсионного возраста и теперь оставался почетным профессором университета. Я преподавал английскую литературу и в свободное время пописывал детективы.

Чикагские газеты много писали о Рубене, но "Лайф" осветил эту историю подробнее остальных. Рубен принадлежал миссис Корнелиус Гискин, молодой красавице-жене чикагского миллиардера, производителя прокладок. Журнал поместил провокационную фотографию миссис Гискин, наклонившейся. чтобы опустигь Рубена в пруд в поместье Гискинов. Она выглядела гак, как и должна выглядеть женщина, на которой женится человек с тысячей миллионов долларов.

"Лайф" несколько расплывчато писал, что представляют собой эти прокладки. Оказывается, это такие детали, которые вставляются внутрь труб или надеваются на них, чтобы защитить сочленения или сделать их водонепроницаемыми. "Компания прокладок Гискина", основанная сорок лет назад, к сегодняшнему дню продавала около трех тысяч различных видов прокладок самых разных размеров и форм, сделанных из резины, стали, асбеста, бумаги, волокна, войлока, меди, кожи и пробки.

А разве панцирь черепахи не является своего рода наружной "прокладкой", разработанной самой природой, чтобы защитить нежные сочленения рептилии? Эта мысль пришла в голову мистеру Гискину ровно сорок лет назад. Стилизованное изображение черепахи служило эмблемой его компании и украшало все ее фирменные бланки. Огромная бронзовая статуя черепахи стояла и перед фабрикой Гискина на западе Чикаго.

Предыдущая миссис Гискин получила развод и где-то безбедно жила на свои алименты. А в прошлом году мистер Гискин женился на одной из чикагских топ-моделей. Рубен был подарком на первую годовщину их свадьбы. На спине черепахи — или на панцире, как уточнял "Лайф", — было установлено двенадцать безупречных двухкаратовых рубинов — по одному на каждый месяц нынешнего супружеского блаженства мистера Гискина.