Когда дело дошло до разбора кирпичей в могиле, двенадцати летный Абдулла от страха пустился бежать. Отчим догнал его, успокоил, повторяя «бойся живых, а не мертвых». Абдулла, с выпученными от испуга глазами, держал фонарь. Тошмат-охун не спеша, разобрал кирпичную кладку, из ниши пошел тяжелый трупный запах, он обмотал голову чалмой и проник в нишу. «Аблулла, свети» — крикнул отчим и стал вскрывать саван. Труп пролежал в земле почти десять месяцев, останки выглядели безобразно, почерневшие, вспухшие части тела, провалившийся нос, темные глазные впадины, словом, бывший человеческий образ разлагался.
От тяжелого смрада они, как по команде вырвались наружу. Тошмат-охун, спешно, снял с лица тряпки, часто дыша, сплевывая, прокашлял. Абдуллу лихорадило от страха. Надо было перевести дух, главное действие было еще впереди.
«Аллах велик» произнес Тошмат-охун, Абдулла повторил призыв. Оба снова полезли к нише. Казалось, запах в нише стал еще тяжелее, разъедал глаза. «Свети на ноги» — крикнул отчим, Абдулла просунул фонарь в нишу. Тошмат-охун нащупал узлы савана в ногах и стал судорожно их развязывать. Ткань разошлась, показались почерневшие ступни. «О Аллах», — вскрикнул Тошмат-охун. Правая нога мертвеца действительно лежала поверх левой. «Смотри Абдулла и запомни», — крикнул отчим. Рукоять кетменя он просунул между ступнями мертвого тела, развел их и положил кирпич на них. «Лежи с миром и не тяни за собой никого, не твое это дело», — произнес Тошмат-охун. Он спешно, кое-как завернул тело в саван, закрыл кирпичами нишу, закопал могилу, прочитал заупокойную молитву и промолвил — «Иди, Абдулла и скажи, брат твой Карим-шер будет жить».
Наутро весь кишлак знал о таинственном спектакле на кладбище. Мистическое действо Тошмат-охуна действительно сохранило жизнь старшего сына и других родственников Рисолатхон. Карим-шер выздоровел и прожил долгую жизнь.
Тошмат-охун не считал себя героем, но его активная позиция творить добро снискала уважение у народа. Даже в советское время в его доме была маленькая мечеть. Местные чиновники делали вид, что не знают о ней. В советское время он работал поваром, хорошо знал и умел готовить — китайские, индийские кущения. Виртуозно играл на дутаре, пел душевные песни. У него с Рисолатхон родились еще два сына. Старший Мухаммад-али Ташматов, Тошмат-охун назвал его в честь друга, что прошел с ним по Индии, героически погиб на Курской дуге, защищая Великую страну от фашистов. Младший — Ганижан Ташматов, стал композитором, получил признание Народного артиста Узбекистана, лучшего в стране гиджакиста, аскиячи — острослова.
Тошмат-охун прожил на этом свете 101 год. До конца своей нелегкой жизни он просил всех его окружающих — ЖИТЬ ПО СОВЕСТИ…
