Рассказы - [14]
ИНЖЕНЕР. Похоже на то.
НАЧ. ПЕРЕВОЗОК. Ничего себе гуманизм. А если мы все же не сдадимся и что-то вновь построим?
ИНЖЕНЕР. Все вновь будет уничтожено. Нам придется уходить в те места, где вечное лето, где не надо ничего строить. Будем жить, как животные, и питаться плодами земли.
НАЧ. ПЕРЕВОЗОК. Вот оно что. Мы возвращаемся в рай…"
Надо отметить на полях то, чего нет в протоколе:
Мы совещались в кабинете коменданта. Батареи центрального отопления прекрасно согревали воздух. Мы пили настоящий чай. Лично я впервые за два года. Мы ели бутерброды: белый хлеб с сыром и с твердой сырокопченой колбасой. Сигарета, которую мне предложили, была отличного качества, мне кажется, я и до войны таких не пробовал.
Комендант сказал, что это бразильский табак. Я никогда не был в
Бразилии и теперь, если все самолеты и корабли исчезнут, не побываю.
Жаль. И Бразилии жаль, и сигарет, и прекрасных фарфоровых чашек, и часов, которые вот уже двадцать лет тикают на моем запястье, жаль.
"КОМЕНДАНТ. Зачем мне тогда руки и разум?"
Врач, до сей поры молчавший и старательно ведший протокол, вдруг поднял голову от бумаг и произнес:
– Конец человечеству.
Но реплику свою в протокол не вписал.
Решили не экономить и пустить во все дома электроэнергию. Объявления развесили по подъездам, магазинам, на остановках. Предупредили, что в 20.00 начнется телетрансляция. Прямой эфир. Важное сообщение. Дали телефон, по которому можно задавать вопросы. У кого нет телевизоров, пусть идут к соседям. Или слушают радио. Сообщение чрезвычайной важности. Звонки будут принимать двадцать секретарей.
Татьяна смотрела передачу в больнице. Она там фактически жила, у постели мужа. Мыла его, брила, ставила капельницу, выносила судно.
Телевизор поставила так, чтобы ему лучше видно. Устроилась рядышком.
В палате они находились вдвоем. Это была закрытая палата, в лучшие времена в ней лежали большие начальники. Врачи не оставляли надежды вывести больного из состояния полной апатии. Ежедневно приходил психоневролог со свитой. Больной доброжелательно отвечал на любые вопросы. Позволял делать с собой что угодно, но сам никакой воли к жизни не проявлял. Для врачей он был доселе неведомым материалом, объектом пристального внимания.
Увидев меня на экране, Татьяна – так она мне позже рассказывала – чуть не заплакала, таким родным и усталым ей показалось мое лицо.
Она подумала, что я, только я и никто другой, смогу помочь и ей, и больному ее мужу. Что именно для этого я и появился на экране. В то же время она понимала, что лицо, такое родное для нее, ей не принадлежит. Все, кто смотрит сейчас на меня в своих домах, видят во мне родного человека, знающего, что сказать, как поступить, чем утешить. Она знала, о чем я буду говорить. Но не знала что. И ждала моих слов с тем же трепетом, что и все остальные. Когда я сказал:
"Товарищи…", она взяла слабую и равнодушную руку мужа в свою, словно хотела передать ему свой трепет и свою надежду.
Я был в образе капитана Сергеева, сыщика, муровца. Он и в отъявленном преступнике, за кусок хлеба удавившем пятилетнего сироту, видел своего товарища и брата. Своего несчастного товарища и измученного брата. Он понимал преступивших, больше того, он их жалел. Знал их язык, знал их истоки и мотивы. Боюсь, что он и был один из них, только обращенный. В чем-то он был князь Мышкин, если только можно представить Идиота стреляющим в убегающего бандита и – попадающим в цель. Он был обыкновенный человек, проживший все ту же обыкновенную жизнь, в то же время он был умнее обыкновенного человека и обыкновенной жизни, и в то же самое время он был великодушнее их.
Как бы то ни было, капитан Сергеев остался самым главным моим персонажем, во многом и меня обратившим. И я надел ту рубашку, которую носил он, и волосы зачесал набок, как их зачесывал он, и лицо брить не стал, так как на его усталом лице всегда выступала щетина. Я говорил с его интонацией. Кроме него, я никому бы не смог доверить это выступление.
– Товарищи, – сказал он. – То, что я сейчас расскажу, вам известно по слухам и похоже на сказку. Неслышимая, невидимая, неосязаемая сила уничтожает все, что сделано человеком. Все, вплоть до мелочей, до женских безделушек и детских игрушек. Эта сила, в существовании которой, к сожалению, не приходится сомневаться, щадит все живое, в том числе и самого человека, его плоть; она щадит и неживое, при условии, что оно создано не человеком, а природой. Эта сила родилась в тепле, на юге. Постепенно она проникает и на север. Для своей работы она выбирает теплые, летние месяцы, видимо, понимая, что, лишившись зимой крова и одежды человек неминуемо погибнет. Она дает человеку шанс, но шанс лишь выжить, а не жить. Как нам быть? Я не знаю ответа. Думаю, и никто на всей земле не знает.
Война все еще продолжается. На нашем заводе все еще выпускают оружие и боеприпасы. Все еще летают над нашим городом вражеские самолеты в надежде разглядеть нас и поразить. Механизм цивилизации еще движется, но движется к своему концу. В наших домах не будет света, да и самих домов не будет, лишь только достаточно потеплеет. Вряд ли к началу лета мы уже будем знать, как справиться с этой невидимой силой. Мы увидим только ее воздействие, но не ее саму. Мы обречены.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В рассказах Елены Долгопят мистическое сочетается с реальным, современное — с историческим, а глубокий психологизм классической литературы — с изысканностью литературы модернистской. Там, где пересекаются вселенные Чехова, Набокова и Борхеса, — рождаются эти удивительные, ни на что и ни на кого не похожие рассказы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Долгопят – прозаик, сценарист. Автор книг «Тонкие стекла», «Гардеробщик», «Родина», «Русское». В 2017 году сборник рассказов «Родина» вошел в шорт-лист премии «Национальный бестселлер». Человек смотрит на себя в зеркало и видит в нем постороннего. В чем причина? Инерция жизни, когда человек перестает чувствовать себя живым, перестает видеть и слышать, а каждый новый день повторяет предыдущий? Страх жизни и смерти? Страх быть? Или зависть к чужой жизни и к чужой судьбе? Рассказы Елены Долгопят в новом сборнике «Чужая жизнь» развлекают и пробуждают читателя от инерции.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.