Рассказы - [71]

Я почувствовал, что от этой громко смеющейся и явно флиртующей со мной девицы она не в восторге, даже не стала глядеть на нее и покусывать мне кожу, а только ерзала и недовольно ворочалась. Когда же она и вовсе стала «топорщиться» у меня под подбородком, я, было, попытался «заправить» ее на место, но она выскочила, неожиданно вытянулась к лицу моей собеседницы, уставилась ей в глаза сантиметров с пяти, а потом еще и пошипела для порядка.

В предчувствии конца своей змеиной жизни она попрощалась со мной, прикинувшись свернутым в широкое кольцо отрезком электрического кабеля. Так и засохла.

Электрик, которому не хватало короткого куска провода, чтобы соединить розетки с двух сторон нашей супружеской двуспальной кровати (тогда я уже был женат с полного одобрения моей кобры), протянул было за «кабелем» руку, понял тут же, что ошибся, и посмотрел на меня с удивлением — зачем я храню в коробке мертвую змею.

НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ

Молодой человек, обладатель не вызывающей отвращения внешности, миновав стоящих у стены двух женщин, вошел в помещение, в котором, вы, уважаемые дамы, скорее всего, никогда не бывали — в мужской общественный туалет.

Беглый первоначальный осмотр его обнаруживает сразу же, что нет в нашем распоряжении изюминки, которую стоило бы приберечь к завершению его описания. В нем только три кабинки, из одной слышится разговор по мобильному телефону, другие две — тихие. Напротив — пять писсуаров, два крайних — принимают посетителей, которых мы видим лишь со спины и которые по сторонам, в отличие от нас, не глазеют, а дальний из этих двоих даже сцепил руки за спиной и смотрит в потолок. Есть большое, объективное зеркало в полстены, под ним трио сангвиников-умывальников, с толстыми блестящими носами, текущими порционной водой и тонкими хоботками, капающими жидким мылом. У самого выхода — высоковато подвешенное электрическое полотенце, всегда готовое шумно подышать на руки по просьбе посетителя или по собственной воле завопить на того, кто случайно приблизится к нему спиною или плечом. Все. Больше описывать нечего. Нет, знаете, все-таки нашлась изюминка: кафельный пол в помещении — чист и блестит.

Молодой человек проявил двухсекундную нерешительность: проверить ему, свободны ли тихие кабинки, или подойти к среднему писсуару, заглушив отвращение к близости двух незнакомцев своего пола. Когда двухсекундный промежуток времени, отводимый обычно на выбор в таких ситуациях, прошел середину, молодой человек ощутил неловкость, а по окончании второй секунды, возможно, уже и стоящие у писсуаров мужчины начали бы, не оглядываясь, хмуриться спинами. Поэтому он смело толкнул дверь ближайшей кабинки, будто только сейчас решил окончательно, имеются ли у него всего одна нужда или целых две.

Дверь поддалась толчку, и из нее неожиданно и для нас, и для молодого человека вышла дама, абсолютно собранная, в строгом костюме, с сумкой на плече и без малейшего отпечатка смущения на лице, о приятности которого можно сказать, что перед тем, как чувство семейного долга опечатало инстинкты героя (женатого с недавнего времени), он как будто успел сказать даме: «Да. Конечно, конечно — да».

Как, знаете ли, замечательно, если лицо женщины в такой двусмысленной ситуации сохраняет выражение спокойствия и доброжелательности, соревнуясь в этих качествах с упомянутым ранее настенным зеркалом. Вот и эта дама глянула прямо в глаза молодому человеку и только подождала очень спокойно, пока он освободит ей дорогу. Так в заполненной гостями квартире, где и на кухне суетятся женщины, стараясь помочь хозяйке, супруг ее, пришедший за охлажденной в морозильной камере водкой, ждет терпеливо и вежливо, чтобы женщины сами, без его просьбы освободили четвертькружие кухонного пространства, необходимое, чтобы открыть дверцу холодильника.

Выйдя из мужского туалета, дама перешла тут же в соседний женский, после чего послышался шум воды, льющейся из открытого крана, а до этого — всплеск сдавленного смеха тех двух женщин, что стояли у стены. И никаких скрытых камер, никакого дурацкого телевизионного розыгрыша не было там и в помине, на то — авторская наша гарантия.

Молодой человек вошел боком в опустевшую кабинку, одной рукой потянул дверь, чтобы закрыть ее, другой — конец пояса из петли на брюках, но на этом остановился, так как увидел, что сидение и крышка выкорчеваны частично из материнского унитаза и, будучи двумя крыльями откинуты в противоположные стороны, упираются в стены кабинки, а из туалетной бумаги вывязан роскошный белый бант и им прикрыто стыдливое лоно унитаза. Не унитаз, а ангел небесный! Или точнее — белоснежная ангелица с бантом и крыльями!

Ничего не совершив из задуманного, ничего не изменив из увиденного, молодой человек вышел из кабинки и направился к среднему писсуару, хотя и остальные четыре были теперь свободны. По-прежнему, с перерывами на неслышные ответы, звучал голос из крайнего отсека, удивляя отстраненностью даже от того небольшого мирка, который образует мужской туалет, внутри которого выгорожена еще и отдельная кабинка, и тянется из нее разговор за пределы туалета, а может быть здания, а может быть улицы, а может быть города, и кто знает, возможно даже, — страны. Далее, через минуту или что-то около того, ультракрасный датчик писсуара подал сигнал электромагниту коротким водяным фонтаном проводить молодого человека и подготовить рабочую поверхность к благопристойному приему очередного посетителя.