Рассказы - [11]
В определенных условиях, думает Хигин, снайпер — следователь, судья и экзекутор в одном лице. Не всегда его задача — стрелять на поражение в заведомого врага. Иногда он страхует оцепление солдат, в которых в любую минуту могут полететь камни или бутылки с зажигательной смесью. В этой ситуации он не может стрелять без приказа.
Она вновь соскакивает на раму, чтобы завязать ослабший шнурок на ботинке. Она наклоняется, и ребра-каемки треугольника ее трусиков четко проступают сквозь узенькие светло-голубые шорты, на которых сзади что-то написано по-английски. Написано немного, потому что на этих шортах вообще не так уж много места. И уж точно это не ее имя. Он слышал, как ее окликнула пожилая дама, которая недолго потопталась на другой дорожке, — ее зовут Ализа. Треугольник трусиков усечен снизу, и таким образом у него нет вершины. Значит, это трапеция, а не треугольник, думает Хигин.
Если ситуация станет опасной для жизни солдат и приказ стрелять все же поступит, продолжает рассуждать Хигин сам с собою (он не очень сведущ в армейских инструкциях о правилах применения оружия), снайпер имеет право стрелять в конечности. Вполне возможно, снайпер сам разработал для себя свод наказаний в пределах его личной юрисдикции: пока никто из наших не ранен, он старается попасть в икру. Когда же он видит на лице солдата кровь от камня, он не обязан целиться так уж тщательно, а стрелять должен быстро, и тогда пуля может попасть прямиком в коленную чашечку. В этом случае ноге, скорее всего, конец. Пострадает и сон снайпера в последующие годы.
И снова она отрывается от беговой дорожки, на сей раз повисая над ней, опершись руками о поручни, чтобы одной ногой чуть сдвинуть резинку носка на другой ноге. Она так легка, что ни одного пятнышка пота не проступило на майке, несмотря на бег, правда, не слишком быстрый. И на двух руках она висит без всякого усилия, правда, недолго. Еще секунда, и она опять легко бежит, не глядя на приборы, показывающие время в пути, пройденное расстояние, а если подержать несколько секунд рукоятки пульта, то и пульс бегущего. Но зачем ей знать частоту своего пульса? Она не прикасается к рукояткам.
Вряд ли она была снайпером во время армейской службы, думает Хигин. Во-первых, он не слышал о женщинах-снайперах в израильской армии, во-вторых, судя по речи и имени, она не из «русских», которых, говорят, много среди снайперов, потому что уроженцы страны уступают им в сосредоточенности и терпении. Она слишком быстра и подвижна, чтобы сидеть перед экранами радаров. Вряд ли досыпала, подложив под голову руку, на огромном столе, уставленном пластмассовыми стаканчиками с пробами мочи на призывном пункте. Слишком независима, чтобы разносить кофе. Хигин так и не разгадал, какая воинская специальность могла быть лет пять назад у его случайной соседки по спортзалу. Он замедляет, а затем и останавливает беговую дорожку. Выходя из зала, он бросает на нее быстрый взгляд. Но то ли оттого, что дверь слишком далеко, то ли оттого, что он очень старается, чтобы взгляд его выглядел случайным, этот взгляд-выстрел не помогает инженеру Хигину уточнить ее образ.
Кто же будет сидеть в его кресле для снайпера?
ПОЕЗД
Мой приятель по работе совсем недавно развелся с женой. Он был в подавленном настроении. Может быть, поэтому, хотя все вопросы мог бы решить («закрыть» — принято было говорить в инженерной среде) каждый из нас в одиночку, босс послал нас вдвоем в Санкт-Петербург, который тогда еще был Ленинградом. Но я буду называть его Санкт-Петербург, или просто — Петербург.
Перед отъездом я спросил босса, был ли он знаком с бывшей женой моего будущего попутчика. Босс изобразил на лице нежелание начинать разговор на эту тему, но поскольку я продолжал смотреть на него, буркнул коротко: «Норовистая бабенка». Видимо заразившись от собственных слов, он продолжил уже без всякого побуждения с моей стороны.
— Например, спросишь ее, читала ли она «Роман с кокаином», — сказал он, складывая бумаги на рабочем столе в дальний правый угол, — она непременно скажет: «Читала». И все. Тебе уже хочется пинком добыть из нее развернутый ответ, но ты вежливо спрашиваешь: «Ну и как?» И тут услышишь в ответ какую-нибудь ахинею, из которой следует, что она высокоморальная особа, очень чувствительная ко всякой грязи, хотя широта взглядов ей не чужда и художественные особенности романа она высоко ценит.
Босс прихлопнул бумаги толстой тетрадью, в которой он делал записи на память, и тем дал мне понять, что тема закрыта и что у нас обоих есть неотложные дела.
Поезд идет в Санкт-Петербург 24 часа. Это неудобно. Если уж ехать на поезде, то 12 часов — и только до Москвы. Можно сесть в поезд вечером, послушать стук колес, пару часов поскучать, выспаться ночью, а утром, приведя себя в порядок и позавтракав, бодреньким сойти на Курском вокзале и отправиться по казенным делам. Мы бы, конечно, сели на самолет, но авиабилетов не достали и, не имея выбора, поднялись в зеленый вагон железной дороги. Моя жена успела запечь для нас курицу, приятель принес бутылку крымского «Кокура», и после двух-трех часов, в течение которых мы молча следили за мельканием в окне давно знакомых пейзажей, одновременно пришел голод и опустилась тьма. Мы ужинали так же молча. Я не знал, как помочь ему снять напряжение, в котором он находился в последние дни, и наугад спросил его о Тюле. Эту кличку наш общий знакомый заработал, рассказав в подробностях в курилке мужского туалета о том, как жена таскала его по магазинам, выбирая тюлевые занавески.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто знает точно, что ожидает человека по ту сторону смерти? Может быть, он обречен провести вечность за пиршественным столом, и загробный мир на самом деле — великое Застолье?
Роман идей. "– Ну, вот не преклоняюсь я перед Нельсоном Манделой, – говорит Я. – Конечно, освобождение одного народа от подчинения другому – дело, заслуживающее уважения. Но мне этого мало... А ты вот попробуй сделать свой народ... красивым!"" – Афросионизм – это любопытно, – заинтересовались члены Кнессета..." "– Проблема, как всегда, в материальных средствах, – оправдывает Я. опасения Баронессы, – я предлагаю для этой благородной цели интернационализировать под эгидой Организации Объединенных Наций все нефтяные запасы Ближнего Востока, а деньги от продажи нефти потратить на образование детей в Африке.Идея встречается бурным восторгом в Кнессете Благородного Призыва.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.