Расскажи, как живешь - [8]
Комната Мака просто блестит чистотой. Он сидит на коврике и строчит что-то в своем дневнике; при моем появлении он с вежливым недоумением вскидывает голову.
— Не выпьете ли с нами чаю?
Мак поднимается.
— Благодарю вас!
— А потом мы хотим осмотреть город. Люблю бродить по новым, неизвестным местам.
Мак приподнимает брови и холодно произносит свою коронную фразочку:
— В самом деле?
Немного обескураженная, я выхожу, он — следом, и так мы и входим в зал, где Макс уже ждет нас за столом, накрытым к чаю. Мак в блаженном молчании поглощает огромное количество чая с печеньем. Макс тоже пьет чай молча — он уже весь в четырехтысячном году до нашей эры.
Он пробуждается от своих мечтаний внезапно, когда протягивает руку и обнаруживает, что последнее печенье съедено. Тогда он встает и говорит, что надо посмотреть, как там дела с нашим грузовиком.
Мы идем все вместе. Наш грузовик — это шасси от «форда» плюс туземный корпус. Пришлось согласиться на это, так как ничего более подходящего не нашлось. Внешний вид этого гибрида внушает определенный оптимизм, (на уровне «Иншалла»[20]), значит, наверняка где-то есть какой-нибудь подвох. Макс беспокоится, что Хамуди все еще не явился, а ведь он должен был встречать нас в Бейруте. Бродить с нами по городу Мак не желает, он возвращается к себе, чтобы усесться на коврик и продолжать свою писанину. И что он там такое пишет? О чем вообще можно так много писать?!
В пять часов утра дверь в нашу спальню распахивается, и бодрый голос кричит по-арабски:
— Ваши бригадиры прибыли!
Хамуди и два его сына врываются в комнату. Они хватают наши ладони, прижимают их к своим лбам: «Шлон кефек? (Удобно ли вам?) Куллиш зен! (Очень хорошо!) Эль хамду лиллах! Эль хамду лиллах! (Хвала Аллаху!).
Преодолевая дрему, мы заказываем чай, Хамуди с сыновьями удобно устраиваются на полу и обмениваются с Максом новостями. Языковой барьер не позволяет мне принять участие в разговоре. Я уже исчерпала весь мой арабский словарный запас. Мне все еще хочется спать. Хамуди мог бы, конечно, перенести свой визит на более подобающее время. Но что тут поделаешь — для них это норма — вломиться к человеку в спальню в пять утра.
Чай помогает стряхнуть остатки сна. Хамуди время от времени обращается ко мне, а Макс переводит его реплики и мои ответы. Нет, все-таки наши гости очень славные и симпатичные.
Подготовка идет полным ходом: мы закупаем продукты и все необходимое, нанимаем шофера и повара. Успеваем побывать в Service des Antiquites[21] и посидеть за ленчем с ее директором мосье Сейригом. У него прелестная жена. Еда великолепна, а хозяева — приятнейшие люди.
Несмотря на недовольство турецкого таможенника тем, что у меня слишком много обуви, я присмотрела себе еще несколько пар. Покупать туфли в Бейруте — одно удовольствие: если вашего размера нет, вам через два дня доставят сделанные по вашей мерке туфли из отличнейшей кожи, сидящие на ноге как влитые. Обувь вообще моя слабость. Вот только как я потом буду возвращаться через Турцию?
Мы долго бродим по местным лавочкам и покупаем отрезы дивной ткани, которая есть только здесь, — плотный белоснежный шелк с каймой, затканной золотой или темно-синей нитью. Мы покупаем его много — на подарки домашним.
Макс поражен разнообразием сортов местного хлеба.
Любой человек, если у него есть хоть капля французской крови, любит хороший хлеб. Хлеб для француза важнее, чем любая другая еда. Я слышала однажды, как французский офицер-пограничник искренне сочувствовал приятелю, служившему на отдаленной заставе: «Се pauvre garscon! Il n'a meme pas de pain la bas, seulement la galette Kurde!»[22]
Очень много времени отнял поход в банк, общение с местными клерками, прямо скажем, требует особой выдержки. Здесь, на Востоке, заставить служащих произвести какую-либо операцию весьма непросто. Они очень вежливы, предупредительны, но с поразительным упорством не желают ничего делать.
— Oui, oui, — бормочет себе под нос такой работничек. — Ecrivez une lettre![23] — И облегченно вздыхает: еще минуты две можно ничего не предпринимать. Но когда чуть ли не силой удается заставить его действовать, он делает ответный выпад, вспомнив о «les timbres»[24] Каждый документ, каждый чек задерживается под предлогом того, что сюда требуются «les timbres». Когда вроде бы все марки налеплены, опять возникает непредвиденная задержка.
— Et deux francs cinquante centimes pour les timbres, s'il vous plait.[25]
Но вот наконец все банковские операции проделаны, все бесчисленные бланки заполнены, бумаги подписаны и на них наклеено немыслимое количество гербовых марок.
Клерк снова облегченно вздыхает — он наконец-то избавляется от нас. Уходя, я слышу, как он говорит очередному докучливому клиенту:
— Ecrivez une lettre, s'il vous plait.[26]
Нам еще предстоит найти повара и шофера. Вскоре является, весь сияя, Хамуди и говорит, что нам повезло: он нашел ну просто первоклассного водителя. Макс интересуется, где это он откопал такое сокровище, на что Хамуди отвечает: все очень просто, этот человек безработный, он очень-очень нуждается и обойдется нам совсем дешево.
На пароходе, плывущем по Нилу в Египет, произошло три убийства. Гениальный сыщик, проницательный добряк Эркюль Пуаро, участник этой экскурсии, не может предаваться праздности и тут же приступает к расследованию... Почему, за что, кто убил молодую красавицу богачку? Сколько было убийц? Кто и зачем заменил жемчужные бусы подделкой? Отказываясь от многих версий и отметая превходящие факты, Пуаро с успехом раскрывает загадочное преступление.
Это было ОЧЕНЬ СТРАННОЕ убийство.Убийство, в котором полиция не могла найти попросту НИ-ЧЕ-ГО. Ни мотивов, ни улик, ни подозреваемых, ни даже смысла. Только — множество показывающих разное время часов в комнате, где произошло преступление. Только — слепая хозяйка дома, утверждающая, что не знает убитого, да юная стенографистка, обнаружившая тело неизвестного мужчины…Это было ОЧЕНЬ СТРАННОЕ убийство. Но не менее странным были и методы расследования, за которое взялся молодой частный детектив…
Небогатый, но обаятельный Майкл Роджерс присмотрел себе старинный особняк, который в округе считают проклятым. Но Майкла не пугают людские предрассудки. Он решает, что наилучший способ заполучить особняк — это жениться на богатой Фенелле Гудмен, а потом отделаться от нее...
Десять никак не связанных между собой людей в особняке на уединенном острове... Кто вызвал их сюда таинственным приглашением? Кто убивает их, одного за другим, самыми невероятными способами? Почему все происходящее так тесно переплетено с веселым детским стишком?
В Лондоне совершено убийство. У тела жертвы, Морин Лайон, находят записную книжку. Полиция объявляет по радио, что разыскивается подозреваемый в убийстве: человек в сером пальто, светлом шарфе и фетровой шляпе.В пансионе «Монксуэлл-мэнор», который принадлежит молодой супружеской паре Рэлстонов, начинают собираться гости — Кристофер Рен, миссис Бойл, майор Меткаф и мисс Кейсуэлл. Из-за снегопада они оказываются запертыми в доме и читают в газете об убийстве. Прибывает ещё один гость — мистер Паравичини, чья машина застряла в снегу.
В романе «Час Ноль» расследование очередного «чисто английского убийства», совершенного самым банальным предметом традиционного английского быта — набалдашником от прута каминной решетки — ведет суперинтендент Баттл.
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.
Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.