Рассказ Предка - [17]

В любом случае, в коэволюции между животными и их растительной пищей не было ничего нового. Травоядные животные проявляли своего рода благоприятствующий дарвинистский отбор трав, ведя их эволюцию к симбиотическому сотрудничеству за миллионы лет до того, как мы начали одомашнивать пшеницу, ячмень, овес, рожь и кукурузу. Травы процветают в присутствии травоядных, и это, вероятно, продолжалось в течение большей части этих 20 миллионов лет, с тех пор, когда впервые их пыльца возвестила о них в летописи окаменелостей. Конечно, не верно, что отдельные растения фактически извлекают выгоду, будучи съеденными, но, возможно, что эти травы могут лучше противостоять ощипыванию, чем конкурирующие растения. Враг моего врага – мой друг, и травы, даже будучи ощипанными, процветают, когда травоядные животные поедают (наряду с самими травами) другие растения, которые конкурировали бы за почву, солнце и воду. В течение тысячелетий травы становились все более способными процветать в присутствии дикого рогатого скота, антилоп, лошадей и других травоядных (и, в конечном счете, газонокосилок). И травоядные животные стали лучше оснащены, например, специализированными зубами, усложнили пищеварительные трактаты, включая емкости для ферментации с культурами микроорганизмов, для процветания, питаясь травами.

Это не то, что мы обычно подразумеваем под приручением, но в действительности – недалеко от этого. Когда, начиная приблизительно 10 000 лет назад, дикие травы рода Triticum были одомашнены нашими предками и превратились в то, что мы теперь называем пшеницей, это было, в некотором смысле, продолжением того, что травоядные животные многих видов делали с предками Triticum в течение 20 миллионов лет. Наши предки ускорили процесс, особенно когда мы позже переключились от ненамеренного, случайного одомашнивания к обдуманному, планомерному селективному разведению (и совсем недавно к научной гибридизации и генетически созданным мутациям).

Это все, что я хочу сказать о происхождении сельского хозяйства. Теперь, когда наша машина времени проходит 10 000-летнюю отметку и направляется на Рандеву 0, мы ненадолго сделаем паузу на отметке приблизительно 40 000 лет назад. Здесь человеческое общество, полностью состоящее из охотников-собирателей, подверглось тому, что, возможно, было еще большей революцией, чем аграрная, "Великому культурному скачку". Рассказ о Великом Скачке, будет поведан Кроманьонским человеком, названным так в честь пещеры у реки Дордонь, где окаменелости этой расыHomo sapiens были впервые обнаружены.

Рассказ Кроманьонца

Археология показывает, что нечто весьма особенное начало происходить с нашим видом приблизительно 40 000 лет назад. Анатомически наши предки, которые жили до этой границы эпох, были такими же, как те, что появились позже. Люди более раннего образца, чем тот поворотный момент, предположительно отличались от нас не больше, чем от своих собственных современников в других частях мира, или, безусловно, чем мы от наших современников. Это если рассматривать их анатомию. Если смотреть на их культуру, есть огромная разница. Конечно, и сегодня существуют огромные различия между культурами разных народов во всем мире, и, вероятно, тогда были тоже. Но все было не так, если вернуться намного дальше, чем 40 000 лет. То, что произошло тогда, многие археологи считают достаточно внезапным, чтобы оно могло быть названо "событием". Мне нравится название Джареда Даймонда Великий Скачок Вперед.

До Великого Скачка Вперед созданные руками человека артефакты почти не изменялись в течение миллионов лет. Те, что сохранились до нас, почти все являются каменными инструментами и оружием, весьма грубо сделанными. Несомненно, древесина (или в Азии бамбук) была более часто обрабатываемым материалом, но деревянные реликвии сохраняются недолго. Насколько мы можем судить, не было никаких картин, никаких резных фигурок, никаких статуэток, никаких могильных изделий, никаких украшений. После Скачка все эти вещи внезапно появляются в археологической летописи вместе с музыкальными инструментами, такими как костяные флейты, и это произошло незадолго до появления ошеломляющих творений, таких как фрески пещеры Ласко, созданные кроманьонцами. Беспристрастный наблюдатель, охвативший нас взглядом с другой планеты, мог бы увидеть, что наша современная культура, с ее компьютерами, сверхзвуковыми самолетами и исследованием космоса, является последствием Великого Скачка Вперед.

На очень длинной геологической временной шкале все наши современные достижения, от Сикстинской капеллы до Специальной Теории Относительности, от вариаций Гольдберга до гипотезы Гольдбаха, могли быть представлены как почти одновременные с Венерой Виллендорфской и пещерой Ласко; все они являются частями одной и той же культурной революции, расцветающего культурного прогресса, который следовал за длинным застоем нижнего палеолита. На самом деле, я не уверен, что униформистский взгляд нашего инопланетного наблюдателя устоял бы при подробном исследовании, но он мог быть, по крайней мере временно, поддержан. "Разум в пещере" Дэвида Льюиса-Уильямса (David Lewis-Williams) рассматривает весь вопрос наскальной живописи верхнего палеолита, и что это может рассказать нам о расцвете сознания у