Рассказ об одной экспедиции - [13]

Так, пришла раз и стала мне говорить, что заставлять девушку ходить в штанах нельзя и чтобы мы сшили Ксюше платье. Я ей возразил, что в экспедиции девушке ходить в штанах лучше, удобнее. Тогда она вдруг закричала, что заставит меня сделать что нужно. Я обозлился и сказал, чтобы она не лезла в чужие дела. С тех пор отношения у нас с ней вконец испортились. В своем отряде она продолжала всем распоряжаться, в частности, потребовала, чтобы ее супруг бросил курить, так как курить вредно. В результате, кроме Димки, появился второй тайный курильщик, и я не раз видел, как они вместе дымили под крутояром в стороне от лагеря.

В то утро все было тихо, все были заняты своей работой, ночные разъезды вернулись благополучно, ушли дневные, все спокойно. Тепло, в верхушках елей шумит ветерок.

В это время у заставы показался всадник.

- Смотрите! - закричал Димка,- да это никак наш знакомый поп!

Мы побежали к заставе. Действительно, это был богатырь-батюшка. Он пытался пробиться к командиру ком-отряда, но жена пулеметчица не пускала его - командир всю ночь с коня не слезал и сейчас спит.

- Господи Иисусе,- благочестиво сказал Димка,- какая радость! Вы, святой отец, приехали в комотряд обедню служить?

- Дурак ты, вьюнош! - резонно заметил поп.

- Что случилось? - спросил я.

- Да вот не пускают,- ответил он,- а дело важное. Я сейчас перебрался на пасеку и там живу. У моей пасеки свалился с лошади директор совхоза и расшибся сильно. Он просил пакет доставить, а она вот не пускает.

- Однако молодец вы, батюшка,- сказал я.- А ну, пустите! И, отстранив пулеметчицу, которая пыталась загородить нам дорогу, мы прошли в дом.

Командир прочитал письмо и задумался. Некоторое время он стоял, раскачиваясь на своих тоненьких ножках, храня глубокое молчание. Потом жена так же молча забрала у него письмо. Затем он спросил у бати:

- Это точно?

- Точно,- ответил священнослужитель.- Мне и на словах то же самое рассказал Семен Иванович.

Тогда начальник отобрал письмо у жены и дал его мне, сказав:

- Вот прочти и считай, что и ты, и все твои люди мобилизованы.

Я стал читать. В письме сообщалось, что, по некоторым данным, басмачи объединили все банды в одну, но что будут делать - неясно, может быть, собираются напасть на поселок, может быть, уйти в Китай. Группа эта насчитывает, по одним данным, 150 человек, по другим - 500. Если они пойдут в Китай через перевал, ком-отряд должен любой ценой их остановить.

- Ну, что будем делать? - сказал начальник, поджав губы. Если они пойдут в Китай, то, наверное, не этой дорогой, уж они-то знают, где мы стоим. Я полагаю, Меченый здесь так долго вился потому, что, значит, он и раньше не очень надеялся на победу, а думал просто пограбить и уйти назад, за перевал, с добычей. Вот он тут и дороги выяснял, и всех пугал, хотел, видно, чтобы все ушли отсюда, чтобы совхоз свою бригаду убрал, и магазин спалил для этого. Хотел, видно, чтобы и мы плюнули да ушли отсюда. Но вот, значит, не вышло, так он уходит, и уходит, видишь, не с пустыми руками: вот же ребята пишут, что он забрал пять совхозных отар и две отары из колхоза «Ленин Юлы», и гонит с собой. Ну, так что будем делать? Перевал здесь один, а дороги к нему две, нужно бы обе перекрыть.

- Да, конечно.

- Нужно-то нужно, но не выйдет.

- Почему?

- Людей мало. Скоро должно прийти подкрепление из колхоза «Ленин Юлы», да, видно, нам уж его не дождаться, времени нет. Придется, всех брать и идти наверх, к перевалу, и там, где у перевала дороги сходятся, там и встречать. И поторопиться не мешает, а то как бы они раньше нас не подошли к этому месту! Так?

- Ну, так.

- Тебе что нужно?

- Мне? Как что? Лошадей нужно, оружия у нас тоже нет, только у Димки приличное ружье.

- Лошадей бери, у нас их много, клинки есть, а вот насчет винтовок слабо.

- Ну, знаешь, без винтовок мы много не навоюем!

Хоть мы и долго спорили, но экипировались плохо, в отряде запасного оружия было мало.

Я получил огромного рыжего жеребца, правда, слегка хромавшего. Мне дали две охотничьи берданки разного калибра и только по одному патрону на каждую. Кроме того, я получил шашку. Нижний конец у ножен был оторван, и клинок высовывался из них, как босая нога из короткой штанины. Димка был вооружен своим тройником. Шурик и Алеша получили по берданке и по шашке, Борису дали шашку. Но зачем нам нужны были шашки? Ведь никто из нас рубить не умел!

Кинооператора и Бориса командир назначил коноводами и связными. Они оба примолкли.

Уже через полчаса наш немногочисленный отряд пошел вверх по реке к перевалу, так как ждать возвращения дневных патрулей не было времени. Мы шли по лесной тропе все вверх. Погода стояла хорошая, но на душе было тяжело и тревожно, по совести сказать,- просто страшно. Ко мне подъехал кинооператор и сказал, что его, совершенно штатского человека, никто не имеет права мобилизовать, что у него плоскостопие и порок сердца. Я посоветовал ему все же держаться вместе со всеми, на заставе никого не осталось, и если туда попадут басмачи, то веселого будет мало.

Быстрым шагом, а иногда и рысью мы все шли и шли вверх по долине. Ниже стали ели, поредел лес, ветер подул сильнее. Наконец мы вышли из леса на межгорное плато. Впереди на полкилометра шла тройка дозорных. Они первыми достигли подножия увала, через который шел наш путь, и начали подниматься на него. Дозорные были уже на гребне, когда мы только подошли к подножию.