Рассказ об одном классе - [6]
И. Ф. зажигает спичку, вспыхивает оранжевый огонек, вспыхивает и гаснет. Но я уже увидел, ясно вижу, кто сидит рядом. И так поражен, что отдергиваю руку.
Потом я лежу на теплом, пахнущем пылью брезенте. За спиной беспокойно вертится Сева, бормочет во сне, сладко причмокивает. В мое плечо уткнулся крепкий затылок Генки Черняева. Я не могу уснуть и пытаюсь считать звезды, плывущие над черным изломанным частоколом леса.
Утром — синее небо и солнце. Ребята в одних трусах плещутся возле бачка. Я основательно заспался, оказывается, недавно была остановка. Дежурные набрали воды, а Клава ухитрилась раздобыть помидоров и теперь готовит салат с шумовым оформлением: голосовые данные у нее отличные, — и дежурные наращивают темпы.
Быстро сбрасываю куртку. Окачиваюсь ледяной водой, чищу зубы, растираюсь мохнатым полотенцем. Клава качает головой, прикидывает, хватит ли продуктов. Украдкой поглядываю в противоположный угол. Встречаюсь с синими глубокими глазами, в них поблескивает солнце. Над самым ухом крякает Алик. Вот черт! Неужели догадался?
Алик молчит. Ждет, что я первый заговорю. Я не спешу. Алька, конечно, разобидится — мы же друзья. Ничего, пусть подождет. Успеется, тем более что все, наверное, мне попросту приснилось.
Поезд останавливается. Выскакиваем на перрон. Поезд будет стоять минут двадцать. Ребята прогуливаются, покупают газеты. Клава гонит дежурных за кипятком. И. Ф. разговаривает со старшим заводской группы.
Ребята собрались возле нашего вагона. Издали приближаются дежурный по станции и два милиционера. За ними шагает какой-то долговязый парень. Милиционеры останавливаются, подталкивают долговязого.
— Ваш?
Парень закутан в женский рваный платок. Что-то знакомое в закопченной физиономии. Генка Черняев заявил уверенно:
— Слишком уж чист и одет изысканно. У нас народ попроще.
— Как же так! — удивился милиционер. — А он утверждает, что ваш. Значит, врет?
Долговязый шмыгнул носом, вытер рукавом грязное лицо. Клава ахнула на всю платформу:
— Ботин?!
Перед нами стоял Женечка Ботин, но на кого он был похож! Испачканный, припорошенный угольной пылью, прокопченный. Женечка так обрадовался, что даже говорить не мог, что-то мекал и всхлипывал. Левку это обстоятельство позабавило: ай да Битлз!
Клава заахала, заохала и снова послала дежурных за водой. Сева рассудительно заметил, что поезд ждать посланных не будет. Клава решительно сказала, что готова остановить поезд, лишь бы вымыть Женечку. Разве можно такого порося в вагон запускать?
Женечка долго причесывался, прилизывался, бурчал, что тесна моя рубашка. Получив от Клавы трехэтажный бутерброд, обрел, наконец, возможность изъясняться членораздельно.
— Авария, мальчики! Накануне компания залетела, порезвились, поддали по всем правилам. Ребята со вкусом — никаких крепких напитков, исключительно «Саперави». Девочки натурально присутствовали. В большом порядке! Разумеется, проспал. Будильник, правда, поставил. Я вскочил — и со сна кулаком! Сгоряча, понятно. У самого голова как будильник. Снова лег. Сплю и думаю: что это мне надо было утром сделать? Куда-то идти вроде. Но вставать неохота, сплю. И вдруг вспомнил. Предкам — о’кэй, схватил шефа и мчусь. Пришлепал шефу полтинник на культурные развлечения, чешу по перрону. Поезда нет. Туда, сюда. Нет — и все. Что делать? Я к начальству: «Товарищ старшина! Где тут поезд? Ребята на стройку едут». Он на меня вытаращился: «На Крайск? Не на тот вокзал, молодой человек, прибыли. Здесь Южный, а вам на Северный…»
Пришлось ехать на цистерне с мазутом или нефтью, черт их там разберет.
— Ой, не могу, — покатывался Левка.
— Ага. И замерз ужасно. На полустанке старушка пожалела. Платок дала…
— Дыры образца тысяча девятьсот лохматого года!
— Ржешь? Тебя бы на ту цистерну! Знаешь, какой ветрище.
— Постой, а где твои вещи?
— Вещи? Сейчас до них триста семьдесят четыре километра, а вот теперь триста семьдесят пять: видишь километровый столбик?
Но почему Женечка вдруг надумал ехать? Я спросил его об этом.
— Я и впрямь сначала решил не ехать. На кой мне эта стирка с музыкой сдалась? Но потом пораскинул мозгами и передумал. Дома то и дело тыкали — тунеядец, пижон, битлз. Если б не поехал, совсем со свету сжили бы, пришлось бы на завод идти, сам понимаешь, какое счастье. И я решил поехать. Покантуюсь с вами полгодика, характеристику получу — и вот тебе прямая дорожка в институт. Я так соображаю: в институт конкурс неимоверный. Таланты, медалисты, знакомцы всякие толпой прут, где уж мне с троечным аттестатом пробиться? А я приеду из тайги, со стройки, из совхоза рыбоводческого или как там его — это, брат, да! Из самой глубинки человек прибыл, от сохи с трактором. И мне сразу скидка на пролетарское происхождение. Теперь понял? Только об этом без звона, я доверительно тебе сообщил.
Вот оно что, оказывается!
Женечка рассчитал точно: выдать я его не мог. Товарищ доверил тебе тайну. Значит, он на тебя рассчитывает. Конечно, я не разболтаю: узнай о Женечкиных планах ребята, ему несдобровать.
Ехали шесть дней. Летели на самолете. Потом шестьсот километров вверх по реке на барже и еще сутки на гусеничном вездеходе.
22 июня 1941 года ученики девятого класса подмосковной Ильинской средней школы ушли добровольно в народное ополчение. Среди них были ребята, связанные между собой крепкими узами товарищества и дружбы.Повесть «Опаленная юность» и есть достоверная история того, как воевали под Москвой вчерашние школьники. Суровое время и сознание великой ответственности, которая легла на плечи ребят, превращает их из мальчишек в стойких и мужественных бойцов.Эти пареньки не совершали каких-то необыкновенных подвигов. Но они яростно дрались с врагом, защищая любимый город, и отдали свои семнадцатилетние жизни родине — разве это не подвиг?
Один из программных текстов Викторианской Англии! Роман, впервые изданный в один год с «Дракулой» Брэма Стокера и «Войной миров» Герберта Уэллса, наконец-то выходит на русском языке! Волна необъяснимых и зловещих событий захлестнула Лондон. Похищения документов, исчезновения людей и жестокие убийства… Чем объясняется череда бедствий – действиями психа-одиночки, шпионскими играми… или дьявольским пророчеством, произнесенным тысячелетия назад? Четыре героя – люди разных социальных классов – должны помочь Скотланд-Ярду спасти Британию и весь остальной мир от древнего кошмара.
Герой повести — подросток 50-х годов. Его отличает душевная чуткость, органическое неприятие зла — и в то же время присущая возрасту самонадеянность, категоричность суждений и оценок. Как и в других произведениях писателя, в центре внимания здесь сложный и внутренне противоречивый духовный мир подростка, переживающего нелегкий период начала своего взросления.
Рассказ написан о злоключениях одной девушке, перенесшей множество ударов судьбы. Этот рассказ не выдумка, основан на реальных событиях. Главная цель – никогда не сдаваться и верить, что счастье придёт.
Сборник рассказывает о первой крупной схватке с фашизмом, о мужестве героических защитников Республики, об интернациональной помощи людей других стран. В книгу вошли произведения испанских писателей двух поколений: непосредственных участников национально-революционной войны 1936–1939 гг. и тех, кто сформировался как художник после ее окончания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора этого сборника уже известно широкому кругу читателей по его книгам «Долина ветров», «Тайны морского залива», «Пеликаны остаются в Каракумах», «30 тысяч поединков» и другим. Новая книга писателя — это книга странствий, многочисленных встреч с людьми разных судеб. Это — лирическое повествование о красоте родной земли.В сборник включена также «Повесть о башлыке». В ней рассказывается о нелегкой, полной столкновений судьбе человека, руководителя крупного хозяйства, смело взявшегося за трудное дело, которое до него многим казалось не по плечу.
Уважаемый читатель!Перед тем как отдать на твой суд две повести, объединенные названием «Обыкновенное мужество», я хочу сказать, что события, положенные в основу этих повестей, не выдуманы, а лишь перемещены мной, если можно так сказать, во времени и пространстве. Изменил я и имена героев — участников описываемых событий.Почему?Потому, что правда факта, пройдя сквозь призму сознания человека, взявшегося рассказать об этом факте, приобретает свою неповторимую окраску. Тогда повествование уже становится частицей мироощущения и мировоззрения автора-повествователя; оценка факта — субъективной оценкой.
