Рассказ об одном классе - [18]
Четвертая бригада — там восемь наших ребят — загуляла и два дня не работала. Джоев издал суровый приказ, бригадира сняли, комсомольцам здорово досталось на собрании. Особенно резко выступал на собрании Иван Федорович. Примерно в таком же духе говорил и Пшеничный.
Весной начались неприятности. Едва Серебрянка очистилась ото льда, пришел катер. И произошло чрезвычайное происшествие. Четверо наших решили уехать. Об этом мы узнали случайно. Красноносый пьянчужка в тельняшке отозвал меня в сторонку, поманил Алика и Левку.
— Хотите, и вас устрою? На пару бутылок подкиньте, и порядок!
— Куда это вы нас намереваетесь устроить? — сухо спросил Алик.
— Да еще за столь дорогую плату, — добавил Левка. Матрос хитро подмигнул:
— Куда ваших четверых, туда и вас. На катер. Осточертело, поди, в тайге пропадать? По дому, поди, соскучились? Так вот, ежели желаете, берите по-быстрому расчет, мне две бутылки — и айда. Привет рыбхозу!
— Погоди-ка, морской орел, какие четверо?
— Три девки и парень. Долгогривенький такой.
Мы помчались в контору.
— Товарищ директор, это правда? Как вы могли отпустить?
— Не горячись, дарагой, кровь испортишь. Что значит — «не отпускай». Нет такого закона — «не отпускай». Раз захотели уехать, обязаны отпустить. Они же добровольно приехали, добровольно и уезжают. Знаю, что людей не хватает, да что поделаешь? Ничего, дарагой, не поделаешь.
Мы побежали обратно к пристани. На катер нас не пустили.
Левка заорал:
— Дезертиры! Трусы! Шкурники!
Женечка Ботин стоял на палубе, привалившись к рубке, курил и поплевывал в темную воду.
— Дезертир! Скотина!
— Ну чего, ну чего? — лениво сказал Женечка. — Год отработал. Хватит. А оскорбления не аргумент, я их отметаю.
— Тунеядцы! Битлз несчастный!
— Битлзы, к вашему сведению, популярнейшие певцы и музыканты, а тунеядцем сроду не был и не буду. Пишите письма крупным почерком!
Левка вдруг утих, подозвал Генку Черняева, Алика и Клаву.
— Совет нечестивых, — посмеивался с палубы Женечка.
«Совет нечестивых» продолжался недолго. Раздался восторженный крик.
— А я принципиально не согласен! — сказал Алик.
— Детки, ша!
Левка с Черняевым пошли к трапу.
Возле трапа стоял Красноносый. Генка Черняев прикурил у него, вежливо поблагодарил.
— За мной! — крикнул Левка и побежал по трапу. Его обогнал Генка и сгреб в охапку оторопевшего Женечку.
— Чемодан! Тащи его чемодан!
Левка уже нес чемодан. Женечка вопил. У Красноносого вытянулась физиономия.
— Разбой!
— Разбой, разбой, — охотно подтвердил Левка. — Сейчас убивать его будем…
Вечером Женечка как ни в чем не бывало рассказывал о неудавшемся отъезде и сам смеялся весело и беззлобно. Таким уж был Женечка Ботин. Джоев хохотал так, что поперхнулся и долго, трескуче кашлял, хватался за сердце, вытирал платком малиновое лицо.
— Не постареешь с вами! Ей-богу, не состаришься! Двести лет буду жить. Ай, маладцы, ай, разбойники!
Вечером мы с Катей долго гуляли вдоль берега Серебрянки. Днем проездом заскочил Пшеничный, я видел его в конторе, потом он побывал у Кати. Об этом я узнал от вездесущего Левки. Левка погрозил пальцем и многозначительно изрек:
— Будь начеку, Смирный. Обойдут тебя на поворотах.
Катя в ответ на мой вопрос рассмеялась:
— Ревнуешь?
— Просто хочу знать… В конце концов давай внесем ясность…
— Боже, какие слова! Эх, Смирный, Смирный, хороший ты мальчик, только опоздал родиться. Ты знаешь кто — ты продукт не своей эпохи.
— Зато один наш общий знакомый — тот уж наверняка современный продукт.
— Он — да. Но он — другой полюс…
Странная какая-то Катя стала. Прежде с ней было легко и спокойно, теперь — нет. И не всегда ее можно понять, все какие-то недомолвки, загадки. Между тем меня тянуло к ней все больше — это было заметно со стороны, и Алька как-то довольно прозрачно намекнул мне, что пора бы взять себя в руки.
На последнем комсомольском собрании меня утвердили пропагандистом. А для меня выступать — сущее наказание. Но поручение есть поручение, и выполнить его нужно. Тренируюсь на третьей бригаде. Она теперь работает поблизости, строит отстойники, роет и цементирует специальный котлован для рыбьей молоди и опытный бассейн.
Прихожу в обеденный перерыв. Вся бригада обедает тут же, на бревнах. Бурун, у которого машина в ремонте, временно зачислен разнорабочим.
— Милости просим копеек за восемь, просветите нас, темных.
— Ребята, сегодня в «Комсомольской правде» интересная статья. Давайте послушаем и обсудим.
Ребята соглашаются, только один Бурун спрашивает, как всегда, с издевочкой:
— А не написано в газетке, что нам зарплату поднимут? Жаль.
У Буруна единственная волнующая тема — материальное положение. Когда будут платить побольше, рабочий день подсократят? Ребята над ним посмеиваются, а некоторые зло обрывают.
— Балаболка!
— А вы меня воспитайте. Вы обязаны меня воспитывать.
— Вот чем тебя надо воспитывать. — Клава — она только что привезла бригаде обед — грозит Буруну половником. Бурун в притворном ужасе поднимает руки. Колчин грозит ему кулаком.
— Гнать таких, как ты, пора. Калымщик!
…Я прочитал ребятам статью, мы наспех обсудили ее, впрочем, говорил один Пшеничный, остальные ленились. Но бригадир говорил очень складно.
22 июня 1941 года ученики девятого класса подмосковной Ильинской средней школы ушли добровольно в народное ополчение. Среди них были ребята, связанные между собой крепкими узами товарищества и дружбы.Повесть «Опаленная юность» и есть достоверная история того, как воевали под Москвой вчерашние школьники. Суровое время и сознание великой ответственности, которая легла на плечи ребят, превращает их из мальчишек в стойких и мужественных бойцов.Эти пареньки не совершали каких-то необыкновенных подвигов. Но они яростно дрались с врагом, защищая любимый город, и отдали свои семнадцатилетние жизни родине — разве это не подвиг?
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.
Уважаемый читатель!Перед тем как отдать на твой суд две повести, объединенные названием «Обыкновенное мужество», я хочу сказать, что события, положенные в основу этих повестей, не выдуманы, а лишь перемещены мной, если можно так сказать, во времени и пространстве. Изменил я и имена героев — участников описываемых событий.Почему?Потому, что правда факта, пройдя сквозь призму сознания человека, взявшегося рассказать об этом факте, приобретает свою неповторимую окраску. Тогда повествование уже становится частицей мироощущения и мировоззрения автора-повествователя; оценка факта — субъективной оценкой.
