Рассказ, начинающийся и заканчивающийся щелчком дверного замка - [4]

Светлая была в светлом белье, темная - в черном. Их разделяло расстояние, которое каждая поспешила сократить, едва поднялась шторка.Единовременно они сделали шаг навстречу друг другу. Завязывая танец знакомства.

Светлая была - выглядела - чуть постарше темной - или это просто оттого что она вела в этом танце? Кружила, касаясь бедрами бедер, пальцами пальцев, едва заметно, еле ощутимо, чуть чувственно. А темная только доверчиво тянулась к ней, предчувствуя и ожидая. Вместе с той, что следила за зарождением их отношений.

Обоим было лет по пятнадцать, светлая чуть постарше, может, оттого, что кажется опытнее? Остановилась позади темной, прижалась к тонкой спине. Закрыла руками чашки бюстгальтера. Отпустила, обнажая маленькую грудь, яркие - нарисованные помадой - соски. Рубиновые точки притяжения.

Обе худые и еще угловатые, подростковая стремительность роста - жертва принесенная плавности фигуры. Светлая чуть постарше, может, оттого, что на сантиметр выше?

Светлая скользнула вниз, обнажая партнершу. Темная полоска ткани поползла по ногам, коснулась пола. Музыка затихла.

Мгновение - взгляды встретились, соединились через стекло и разошлись, - стремительно, испуганно. На долю секунды безмолвная зрительница опередила светлую. Из поля зрения выпало застеколье; полочка с салфетками, пустое пластиковое ведро, линолеумный пол в квадратах псевдоплитки. Торопливое, робкое возвращение. Тишина...

Минутная увлеченность. Едва увлекшись, светлая вернулась в танец. Музыка заиграла громче, кажется, это был сбой. Или сигнал - шторка медленно поехала вниз, скрывая обнажение.

Пора второй монеты. Смена ролей за стеклом. Смена танца. Музыка замедлилась, стала густой и вязкой. Теперь вела темная - звуки потеплели и свет потускнел, обрел глубину и прозрачность, уводящую дальше, за черный бархат занавеси, дальше, дальше, в бесконечные дали. В никуда.

В место схождения.

Чуть дальше от окошка, чуть ближе друг к другу. Не прикосновения объятия, не взгляды - поцелуи, не вздохи - стоны.

То, что служило преградой, повержено. Одежда исчезла, беспорядочно валяющаяся на полу. Бесформенностью напоминая танец. Малой грудой своей подтверждая малое слияние. Слияние не всерьез. Слияние -танец.

Третья монета скользнула в щель не дожидаясь очереди, действием своим желая ответного - такого же - действия. Обозначив свое время, опередив танец, поджидая и поторапливая и, одновременно, не желая нарушать заданный тягучий ритм, переплетение движений. От темной к светлой, от светлой к темной.

Словно во сне. В сегодняшнем виденном сне, который и завлек ее сюда, дразня воспоминаниями и старательно смешиваясь с явленной явью, то подменяя ее собой, то вновь отступая перед неизбежным. Штрих сна, штрих яви. Околдовал, очаровал, оставив вопрошать, что из видимого только игра воспаленного морозной ночью воображения, только грезы в аскетичных декорациях полутемной сцены. Какое движение принадлежит девичьим телам за стеклом, а какое отражается на стекле, вырванное из памяти, вкрапленное в танец.

И, новая мысль, какой танец наблюдают в соседних с ее кабинках? что видят те, кто привык к этим движениям, этой музыки, и тем ощущениям, что они приносят зрителю? Или так получилось, что она одна смотрит танец, что он принадлежит ей, и потому никак не может быть с нею разлучен, расторгнут на элементы были и видений, сам по себе став одним целым, слившись с ней самой, став и ее частью тоже.

Шторка дрогнула. Последняя монета. Со звоном упала она в чрево монетоприемника.

Дрогнувшая шторка чуть отвлекла ее, сместив взгляд и сломав течение мыслей. И пока картинка перед глазами не заняла прежние контуры и не вернулась в занимаемые уголки чувств и мечтаний, какой-то бесконечно малый миг она видела нечто иное, совершенно отличное от прежнего.

Двух девчушек по подростковому угловатых и нескладных, с механичностью обнаженных кукол повторяющих заученные затверженные за долгие месяцы однообразных выступлений в паре движения. Поцелуи, объятия, ласки, символизирующие неразделенность чувств. Касания пальцами, с облупившихся лаком ногтей, сосков и промежности, - чисто выбритой, покрасневшей и шелушащейся от частого употребления геля - как знак неутоленной страсти. И ритмичные вздохи, не то вожделения, не то усталости....

Газовая завесь дрогнула под порывом ледяного ветра. Мгновение - и она снова вернулась на место, наглухо перекрыв источник внезапного сквозняка. Музыка вновь обрела глубину, тела - пластику, жесты - негу, танец соединенную страстность. Исступленный, неотрывный взгляд сквозь стекло как прежде, всего миг назад - словно и не было никакого колыхания газовой завеси, словно сама память об этом лишь ложный штрих, безвкусный неудачный мазок, от которого так легко избавиться, который так легко позабыть. Чтобы проверить - вспомнить - она протянула руку в отверстие. И пальцы сразу же закололи тысячи электрических иголочек.

Протянула и коснулась. Колена светлой. Конечно, светлой. Та откликнулась, немедленно, торопливо, поспешно. Улыбаясь, склонилась на колени, подставила себя всю. Замерла, ожидая. Жили только глаза, в волнении впившиеся в зрительницу, попытавшуюся стать участницей. Со участницей.