Рассказ лектора - [2]

Шрифт
Интервал

Через мгновение дверь бесшумно захлопнулась, и Нельсон очутился в коридоре, не помня, как вышел от профессора Викторинис. Ноги подгибались. Он со страхом посмотрел вперед, гадая, доберется ли до лифта. Деканат факультета английской литературы располагался на последнем этаже Харбор-холла; факультетская верхушка видела из своих окон лесистые холмы вокруг Гамильтон-гровз. Младшекурсники казались отсюда муравьями. Еще в бытность свою ассистентом Нельсон ненадолго поднялся аж до пятого этажа, откуда открывался прекрасный вид на площадь, готическую часовую башню Торнфильдской библиотеки и широкое стеклянное «V» подземного книгохранилища. Тогда все секретарши знали его по имени и смеялись, когда он беззлобно подтрунивал над собой; коллеги в очереди к ксероксу приглашали вместе пойти на ленч. В те времена Мортон Вейссман, тогдашний покровитель Нельсона, при каждой встрече брал его руки в свои и возглашал с чувством: «Ну как воевалось сегодня утром, Нельсон?»

Теперь каждый визит на восьмой этаж стоил Нельсону новой порции крови. Секретарши смотрели на него с опаской — не ровен час кинется с ножом, как тот уволенный почтовый работник, приятельская атмосфера копировальной была не про него, ленч он приносил в бумажном пакете и съедал в одиночестве за рабочим столом. Он проплывал по мягкому ковру, как призрак. Коллеги, прежде бывшие с ним на короткой ноге, теперь даже не давали себе труда отвести взгляд. Они просто смотрели сквозь него и легонько ежились, почувствовав на себе незримый шлейф неудачи, словно внезапный озноб.

Нельсон снова сглотнул и двинулся по глубокому ковру. Здесь и прежде каждый шаг давался с усилием, будто идешь по песку на очень большой высоте — стеклянные двери лифтов, казалось, не приближаются, а удаляются. Слышались жужжание ксерокса и низкий отеческий смех за приоткрытой дверью копировальной — кто-то из преподавателей одарил шуткой студента-полставочника. У Нельсона задрожали колени, к щекам прихлынула кровь. Он шел, по щиколотку в глубоком ворсе, и перед дверью копировальной сильнее вжал голову в плечи.

С раскатами театрального смеха в коридор выступил маститый Мортон Вейссман, тот самый, который пригласил Нельсона в университет, поматросил да и бросил. Вейссман был очень высок; некогда красавец мужчина, он походил сейчас на стареющего киноактера, а его сшитый на заказ костюм сидел чуть мешковато. По-прежнему улыбаясь, он поймал на себе беглый взгляд Нельсона. Тот, как кролик, затаил дыхание и глубже ушел в ковер. Однако Вейссман, за весь год не сказавший Нельсону «доброе утро», сложил губы в улыбку и сделал ручкой — Грегори Пек приветствует толпу обожателей, — после чего прошествовал к кабинету.

Нельсон, весь красный, дрожа, доплелся до лифта и, по колено в ковре, нажал на кнопку. Он смотрел, как красный огонек перепрыгивает с этажа на этаж, молясь, чтобы в кабину больше никто не вошел, однако кто-то порхнул к нему и тоже нажал вызов. Лифт полз вверх, будто его тянули вручную. Нельсон ощущал рядом с собой что-то алое, стройное, пышущее, как жар, его обдавало волнами дорогих ароматов.

«Не поднимай головы, — сказал он себе, — не смотри на нее», — но тут же стрельнул глазами и увидел факультетскую диву Миранду Делятур. Она была сама эффектность — с искусно-непослушной гривой Черных волос и в алом шелковом костюме, подчеркивающем бедра и талию. Ей было легко не замечать Нельсона — для нее он просто не существовал. Поговаривали, что она спит с деканом, ярким и властным Антони Акулло, однако Нельсон даже в минуту уничижения помнил, что в научном мире такие слухи распускают о каждой красивой женщине. Она подняла руку к волосам, отбросила шелковистую прядь с подложенного плеча и вздохнула. Нельсон перестал дышать.

Прозвучала мелодичная трель, на панели зажглась цифра «8». Профессор Делятур, цокая каблучками, вошла в кабину, скользнула по Нельсону невидящим взглядом и, не дожидаясь его, нажала на свой этаж. Двери закрылись; Нельсон успел увидеть, как профессор Делятур смотрит на свое отражение в стальной панели с кнопками. Он наконец выдохнул и пошел к лестнице.

Здесь по крайней мере можно было не бояться новых тягостных встреч. Нельсон тяжело спускался, вдыхая затхлый лестничный воздух. За восемь лет в Университете Мидвеста (Гамильтон-гровз, Миннесота) он деградировал от ассистента-стажера до лектора-почасовика с контрактом на семестр, в каковом качестве вел курс литературной композиции у трех групп и у одной — прикладную подготовку. Обычно в трудные минуты его негаданно ободряла строчка или сцена из английской литературы; феноменальная память на классические тексты и составляла главное достоинство Нельсона — ученого и преподавателя. Однако сегодня классика подкачала, и в чугунном отзвуке своих шагов он слышал только макбетовское «завтра, завтра, завтра».

У основания лестницы Нельсон помедлил среди пыли и мятых фантиков, двумя пальцами выдавил из глаз влагу, поднял взгляд к бетонному потолку и вздохнул раз, другой, третий. Он безработный и получит последнюю зарплату тридцать первого декабря, сразу после Рождества. Они с женой и двумя маленькими дочерьми лишатся медицинской страховки и дома, все это — через шесть коротких недель. У Нельсона не было ни сбережений, ни перспектив, теперь не будет работы, страховки и крыши над головой. Потере пальца предстояло стать последним этапом в череде его бед.


Еще от автора Джеймс Хайнс
Царица джунглей

Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!


Расклад рун

Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!


Девяносто девять

Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!


Рекомендуем почитать
Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.