Распятые - [20]

Она подняла лицо, и я увидел даже в тусклом освещении красные полосы от слез на ее щеках.

Она подняла одну руку и выпрямила ноги, и я облегчённо прижал ее к себе. Ее тонкое тельце прильнуло ко мне со всей силой, которая, как мне думается, было в ней.

-Не плачь. Этот ублюдок не стоит этого. Я напишу рапорт Теренсу и ему влепят по самое небалуйся.

Я обвил ее руками и поцеловал макушку. От ее волос пахло малиной, и я будто очутился на просторном поле с ровными рядами ягодных кустов.

-Вот видишь, Марлини, что бывает, когда я пытаюсь быть сама собой. – С упреком сказала она. – Я попыталась быть такой, какая есть и для всех вокруг будто опустилась на десяток этажей. Да что там опустилась, я кубарем скатилась с этой треклятой лестницы! – Она ухватила меня за футболку за спиной и уткнулась лицом мне в шею.

-Не говори ерунды никуда ты не скатилась. Ты была и останешься на вершине.

Она издала рваный смешок и ослабила хватку.

-Ты ведь всегда хотел знать, почему я не могу быть такой в Бюро? Вот именно поэтому. Потому что я сразу становлюсь для них шлюхой, человеком третьего сорта. Как прол из романа Джорджа Оруэлла8.

Я отодвинулся, но лишь настолько, чтобы посмотреть ей в лицо.

-Ты не прол, не синекур, не партиец и не Старший Брат, и даже не Гольстейн9. Ты Кетрин Робинсон – один из лучших агентов, профессионал, гений, а эти недоумки просто завидуют.

Кетрин ничего не ответила, но я почувствовал, как она расслабилась. Мы пролежали так довольно долго, и я не ослаблял объятий, даже когда услышал ее ровное сонное дыхание.

Следующее, что я ощутил так это горячее дыхание через футболку на своей груди. Мы уснули в обнимку вчера и во сне поменяли позу. Теперь я лежал на спине, обхватив Кет обеими руками, а она, положив голову мне на грудь, закинула одну ногу мне на бедро, а вторую вытянула вдоль моих ног. Одна ее рука обвила меня за шею, добравшись пальцами до волос, а второй ухватила за плечо.

Я повернул голову, чтобы видеть ее лицо, она пошевелилась, но не проснулась. Вот уж теперь точно тупик. Вернее не тупик, а выход с двумя дверьми. Я, либо должен был отпустить ее и разбудить, но тем самым лишить себя многолетней мечты. Либо войти во вторую дверь и продолжать наслаждаться ее близостью, но после пробуждения уж точно получить каблуком по макушке.

Пока я думал, Кетрин сама прорубила третий выход. Она немного заворочалась в моих руках и проснулась.

-О, Питер. Привет. – Она говорила медленно и тягуче, как карамель с мягкого мороженого. Посмотрев на нашу позу, она только вскинула бровь, и чуть подняв голову, тут же положила ее обратно. – Нам же еще не пора вставать? Пробурчала она, еле двигая губами.

-Еще нет. – Ответил я, посмотрев на прикроватные часы. – Пять тридцать две.

-Отлично. Тогда давай спать. – Довольно сказала она и тут же провалилась в сон.

Я лежал так еще около получаса, но наблюдая за спокойным дыханием своей напарницы, не смог не последовать за ней. Последней моей мыслью было не забыть спросить ее, откуда она узнала о моем нижнем белье в этот день.

***

Человек сидел в густых кустах, разросшихся перед домом, и наблюдал. Он уже хотел было уходить, когда к дому, наконец, подъехала машина. Из нее тяжёлым неторопливым усталым шагом вышел мужчина в сером слегка помятом костюме и черных туфлях на шнуровке. Он закрыл машину и не став загонять ее в гараж пошел в дом. Человек, наблюдавший за ним еще пару минут посидел в кустах пока на пятом этаже не загорелся свет. Человек ухмыльнулся и, выбравшись из кустов, огляделся. На удивление, улица была пустой. Он быстро перебежал дорогу и, подняв еще раз посмотрев на окна, пошел прочь.

***

Мы работали уже третий день, а я до сих пор не знала даже имени лейтенанта Райдека. Рон? Дон? Джон? Плевать! Будь он хоть Хулио Мария Мигель Авитаджанкарло. Он раздражал меня так, как никто из всех предыдущих шовинистов – служителей закона, за два года моей работы в Бюро, сваливавшихся мне на шею. Просто все они, по обыкновению, смотрели на меня как на репей, прилипший к их любимому свитеру, и который они никак не могли отодрать, пока не придут домой и не снимут свитер. А этот… Джанкарло…еще и умудрялся беззастенчиво клеится. То есть, понимаете, когда человек три минуты назад заставляет тебя окунуться в дерьмо только потому, что ты женщина, вынуждая защищаться; тут же ловит момент для нежного прикосновения, неуместного рыцарства или учтивой улыбки, хочется долбануть ему по башке клюшкой для гольфа.

Может быть, дело в том, что я скучала по Питеру. Может быть, дело в том, что мне не хватало советов Оливера. Может быть, мне нужен отпуск. Длительный, восьминедельный отпуск на Гавайях.

Я взяла Рейчел из манежа и усадила к себе на колени.

–Детка, ты скучаешь по папе?

Она загукала, услышав знакомое слово, и засмеялась. Ее смех был похож на золотой колокольчик с тонкими стеночками, и я не могла не улыбнуться. Питер говорил, что мы с ней улыбаемся одинаково, а я говорю вам, что она улыбается также соблазнительно, как и ее отец.

Я бы могла сейчас предаться воспоминаниям о губах Питера, но Рейчел ловко стянула с моей небрежно заплетенной косички резинку и, еще громче рассмеявшись, бросила ее на пол, за диваном.