Распутник - [62]
Строка «У жен спросите, как себя вести» принадлежит Рочестеру. Интересно, не ошибся ли наборщик, заменив «Розидор» на «сам Ронсар», и читал ли автор «Принцессы Клевской» Рочестерова «Императора Валентиниана» в рукописи?
Последним из поэтов, с которыми Рочестер сблизился в 1675 году, был Томас Отуэй. В глазах потомков он перерос всех своих современников, хотя в случае с Натаниэлом Ли это нельзя признать полностью справедливым. Подобно Чарлзу Лэму, Отуэй бил на слезу, и литература так никогда и не избавилась от его пагубного влияния. Рочестеру не повезло подружиться с Отуэем почти в той же мере, в какой ему не повезло рассориться с Драйденом. Возник любовный треугольник, в котором Рочестеру традиционно отводится роль подлеца-разлучника, женскую роль, естественно, играет мисс Барри, а в образе подлинного героя предстает жалкий, припадочный, постоянно проваливающийся на театре драматург. Читая эту историю в душераздирающем пересказе сэра Эдмунда Госса (горемычный поэт влюбляется в мисс Барри, его отвергают, однако коварный граф в отместку за само поползновение практически уничтожает незадачливого воздыхателя и выдавливает его из Англии), как-то забываешь о том, что доказательства какого бы то ни было участия Рочестера в происшедшем с Отуэем напрочь отсутствуют.
Факты таковы. В 1675 году Рочестер порекомендовал пьесу Отуэя «Алкивиад» двору, и ее поставили в Дорсетском театре, причем одну из ролей получила мисс Барри. Приведем далее слова самого Отуэя из предисловия к драме «Дон Карлос», в котором он отвечает на претензии, предъявленные его предыдущей пьесе:
Я чрезвычайно удовлетворен тем, что большая часть людей со вкусом и остроумием оказалась на моей стороне; в том числе я прежде всего благодарен графу Рочестеру за невыразимую поддержку, намного превышающую все, чем я могу или смогу хоть когда-нибудь отплатить ему; могло показаться, что он счел едва ли не своей прямой обязанностью представить пьесу в наилучшем свете и королю, и его королевскому высочеству[71], — и обе эти венценосные особы успели выказать мне свое расположение, что меня необычайно воодушевило. Именно графу Рочестеру, как я благоговейно признаю, я обязан самой существенной частью выпавшего на долю пьесы успеха, и с его же снисходительностью по моему адресу я связываю надежды на счастливую судьбу моего следующего сочинения.
Два года спустя (а, как уверяет нас Госс, именно в эти годы Отуэй, ухаживая за мисс Барри, навлек на себя гнев ревнивца Рочестера) он посвящает Рочестеру «Тита и Беренику» — и вновь не скупится на самые льстивые слова: «Ваша светлость рисковали очень многим, постоянно поддерживая несчастного изгнанника, у которого такое великое множество врагов».
В мае 1678 года Отуэю было разрешено поступить на службу в армию и отправиться в ее составе во Фландрию. Он вернулся весной 1679 года, «жалкий и вшивый», по слову Энтони Вуда, — в состоянии, которое нашло отражения в строках сатирического стихотворения «Тяжба поэтов за лавры»:
Именно это стихотворение и повлекло за собой прискорбное недоразумение. Впервые опубликованное через семнадцать лет после смерти Рочестера, оно было атрибутировано как плод совместного творчества Бекингема и Рочестера. И если бы Рочестер действительно принял участие в его сочинении, это означало бы, что между драматургом и его покровителем и впрямь пробежала кошка, однако, как неопровержимо доказал профессор Розуэлл Хэм, подлинным автором стихотворения является Сеттл. Следы размолвки следовало бы поискать где-нибудь в другом месте — хотя бы в стихах самого Отуэя, где под названием «Поэт жалуется своей музе» можно прочитать следующий пассаж:
Пьеса «Содом» носит куда более порнографический характер, чем любое другое сочинение, созданное Рочестером или приписываемое ему. На титульном листе рукописи, хранящейся в Британском музее, значится: «Содом, или Квинтэссенция разврата, дистиллированная г[рафом] Р[очестером] в интересах Королевского Корпуса Обер-Ебарей». Считается, что эту пьесу однажды поставили при дворе. Атрибуция, однако же, более чем сомнительна. В обычае времени было приписывать любую похабщину Рочестеру. Современники не были единодушны в признании «Содома» произведением, принадлежащим перу Рочестера; Энтони Вуд сомневался в этом; ему говорили, что пьесу сочинил «какой-то сумасшедший писец из канцелярии Фишборна». Профессор Принц, почти без колебаний объявив автором Рочестера, в подтверждение этого тезиса из авторитетных уст смог сослаться лишь на мнение пресловутого «капитана» Смита. «Содом» отличается от сатир Рочестера принципиальной установкой на ирреальность содержания: это волшебная сказка, пусть и чудовищно похабная; как это ни странно и ни забавно, кое в чем напоминающая «Кольцо и розу» Уильяма Теккерея. Тем, кто считает автором «Содома» Рочестера, поневоле приходится отказать ему в авторстве стихотворения «Драматургу, сочинившему "Содом"»:
