Распахнутая земля - [36]
— Да, — покачал головой глубокомысленно Виктор Михайлович. — Что для Никиты Александровича ваша наука нужна, это я вижу. А так все-таки черепочки…
— Кстати, какое твое впечатление от стоянки? — спросил я Хотинского. — Приблизительная датировка?
— Если учесть, что над стоянкой пограничный горизонт был снят или относился к самому слою стоянки, что маловероятно, тогда, по составу нижнего торфа, стоянка должна была существовать примерно в конце четвертого — в начале третьего тысячелетия…
— А Льяловская — конец третьего тысячелетия до нашей эры, — заметила Таня. — Как же так получается?
— При чем здесь Льяловская? — спросил Хотинский.
— Льяловская стоянка, возле села Льялово, под Москвой на Клязьме. Она считается самой древней неолитической стоянкой в наших местах.
— Считалась, Таня! — поправил я ее. — Вы сами назвали дату, которую получил Брюсов. Но его статья прошла незамеченной. О древности Льяловской стоянки писал в двадцатых годах Жуков, поместив ее чуть ли не в седьмое тысячелетие до нашей эры, утверждая при этом, что все последующие неолитические культуры нашей полосы произошли от льяловской. Если Никита Александрович прав в своих предположениях, то открытие Берендеева меняет многие наши представления о прошлом этих мест.
— Почему?
— Видите ли, таких древних стоянок в Волго-Окском междуречье мы не знаем. Действительно, тип льяловской керамики пока древнейший. Искали еще более древнюю, более примитивную, но не нашли. А льяловская керамика… Как бы это сказать точнее? Она слишком совершенная! Всякое новшество, в том числе и глиняная посуда, появляется не в готовом виде, а в процессе развития от менее совершенного к более совершенному. Поэтому и искали предшественников льяловской керамики. Не нашли. Тогда, естественно, пришли к выводу, что идея обожженной глиняной посуды была заимствована льяловскими племенами в готовом виде у других, более развитых племен…
Я рассказал о своих наблюдениях над берендеевской керамикой и показал на черепках следы выбивки.
— Если дата хотя бы приблизительно верна, может статься, что в наших руках то самое недостающее звено! Тем более, что из этого орнамента вполне мог получиться льяловский, более простой. А качество берендеевской керамики значительно выше, чем льяловской да и многих последующих культур…
— Вы думаете, Андрей, что это особая берендеевская культура? А откуда могли появиться здесь эти берендеи?
Таня с интересом разглядывала находки.
— Я не думаю, я только предполагаю. Вот давайте-ка разберем сейчас все находки и попробуем выяснить, что это были за люди и почему, в отличие от всех прочих, поселились на болоте, а не на коренном берегу…
Разбирая и раскладывая собранное, я продолжал размышлять.
Вот кости. Гладкие, черные, легкие. Трубчатые кости ног, позвонки, бабки, большие челюсти со сверкающей эмалью бороздчатых зубов — это остатки лосей. Лоси для людей эпохи неолита были тем же самым, что для палеолитических охотников — мамонты. Из жил лося получались нитки и тетива для лука. Шкуры шли на постели, покрытия легких летних чумов, на обувь. Из костей лося выделывали самые различные орудия: узкие долотца, проколки, наконечники стрел, рыболовные крючки, кинжалы, подвески и украшения, лощила для шкур, кочедыки для плетения. Всего этого в целом виде и в обломках мы собрали здесь столько, что становилось даже немного обидно за плещеевские стоянки. Ведь все это было когда-то и там, только не сохранилось…
Эти массивные челюсти с крупными клыками — медведь. Вот эти, маленькие, — бобр. Из резцов бобра тоже делали подвески и долотца. А это птичьи кости. На некоторых видны кольцевые надпилы — готовили трубчатые бусины для ожерелий.
Все эти кости, кроме орудий и поделок, отправятся к зоологам на изучение.
Все черепки как будто от двух-трех сосудов, настолько керамика «стандартна». Косые узкие ямки расположены плотно друг к другу. В более поздние времена они редеют. На льяловских сосудах орнамент иной, идет зонами — горизонтальные зоны ямок разделяются полосами отпечатков зубчатого штампа. Здесь зубчатого штампа нет и ямки совсем другие. Где же я видел такой же орнамент? На Оке? В Прибалтике? Может быть, на Урале? Нет, ничего похожего… Днепро-донецкая культура? Не совсем так, но очень похоже. И время подходящее. Неужели берендеи пришли оттуда?
Важность этой догадки понимает только Таня, но она относится к ней скептически. Днепро-донецкая культура, так далеко? Там — европейцы, здесь — угро-финны. Большинство археологов по традиции считает, что неолитические племена Волго-Окского междуречья были угро-финнами, древними предками летописной мери, мордвы, чуди, веси и мещеры. Я согласен, что какими-то отдаленными предками мери и веси они могли быть, только вот и меря, и весь — вовсе не финно-угорские племена! Иначе так просто не происходило бы в этих краях их слияние со славянами, уже безусловными индоевропейцами… Нет, нет! Родина угро-финнов за Уральским хребтом, и здесь они появились уже только в железном веке, да и осели-то лишь по Оке. Испокон веков с конца палеолита до первого тысячелетия до нашей эры в Восточной Европе обитали предки индоевропейских народов… Иначе никак не объяснить сложный процесс развития и смешения различных археологических культур на этой территории. Правда, в эпоху железа можно уже видеть, что культура — это одно, а народ — совсем другое. Во время Римской империи в Центральной Европе жило много самых различных племен, говоривших на разных языках, а археологически все они принадлежали к одной культуре — латенской…
Эта книга об археологах, о поисках и открытиях, о проникновении в тайны далекого прошлого, которое помогает осознать настоящее и как бы приоткрывает дверь в будущее. Романтика дальних экспедиций, острый детектив научного поиска, фантастические по своей неожиданности открытия, порождающие яростные схватки с идеологическим противником, — все это составляет содержание повестей, вошедших в книгу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Андрей Леонидович Никитин - историк, археолог, литературовед, публицист. Вел археологические исследования в Волго-Окском междуречье, на берегах Белого моря. Участвовал в раскопках Новгорода, Пскова, в Крыму, на юге Украины, в Молдавии, в Закавказье. Действительный член Географического общества СССР. Автор работ по археологии, истории, палеогеографии, исторической экологии Восточной Европы. Творчество Андрея Никитина - писателя, члена СП СССР, неразрывно связано с Русским Севером. Печатается с 1962 года. Основные книги: "Голубые дороги веков" (1968), "Цветок папоротника" (1972), "Распахнутая земля" (1973), "Возвращение к Северу" (1979), "Дороги веков" (1980), "Над квадратом раскопа" (1982), "Точка зрения" (1985), "День, прожитый дважды" (1985)
…Если в первые годы на берегах Плещеева озера я находил стоянки на песчаных валах древнего берега, возвышающихся на два-четыре метра над озером, то, по мере того как накапливался опыт и возникали новые вопросы, мне все чаще приходилось спускаться в сырую озерную пойму…Однако самое любопытное ожидало меня на Польце.Копать это огромное многослойное поселение, где, словно визитные карточки, лежат черепки самых различных культур, отдаленных зачастую сотнями километров друг от друга, было трудно. Трудности возникали оттого, что подстегивали сроки: за лето надо было вскрыть большую площадь, чтобы освободить место для строительства железнодорожной станции, во всем требовалось разобраться сразу, все увидеть, сравнить, взвесить.
Среди загадок древней географии, оставленных нам в наследство писателями и историками прошлого, знаменитый путь «из варяг в греки» занимает исключительное место. Его четкие, от начала до конца, географические ориентиры, содержащиеся среди описания известного славянам мира в «Повести временных лет», без сомнения, доказывают реальность существования такого пути. И в то же время он загадочен...
В 1982-87 гг., будучи приглашен Мурманским Рыбакколхозсоюзом в качестве публициста и специалиста по исторической экологии, А.Л.Никитин принимал участие в попытке возрождении поморских сел Терского и Мурманского берега на основе внутриобластного перераспределения финансирования наземного хозяйства (земледелие, животноводство, зверобойный промысел, оленеводство) рыболовецких колхозов. Результатом стали его статьи и очерки в центральной и местной печати: Рифы у Терского берега. // “ЛГ”, № 39 (4897), 29.09.1982 г., с.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.