Раскопки - [40]

Мы убрали две золотые плашки и золотую пирамиду и продолжили работу в том же южном углу камеры. Стюарт занял одну сторону квадрата, а я – противоположную. Как и вчера, но сегодня вдвойне, я чувствовала, что между тем, как я себя веду, и моим внутренним миром существует огромный разрыв. Внешне у меня все в порядке. Я видела, что мои пальцы держат кисточку, я тщательно и методично смахиваю почву. Мой разум, однако, буйствовал. Но даже в самый разгар этого буйства я знала с абсолютной уверенностью, что найду что-то еще. Я ни на секунду не сомневалась. Все это время мои руки работали без колебаний, как будто их направляли. Как будто к ним привязали ниточки.

И когда я на что-то наткнулась, то не почувствовал никакого удивления. Только облегчение оттого, что сделала все правильно.

Я обнаружила что-то, по форме напоминающее человеческую почку. Тоже из золота. Длина составляла примерно три дюйма. С одного прямого края выступали три маленьких прямоугольника. Каждый из этих прямоугольников находился на одинаковом расстоянии друг от друга.

Я уставилась на Стюарта, и он подошел ко мне.

– Что думаешь, дорогая? – спросил он.

Теперь его голос был более деловым; беспомощность полностью исчезла.

– Может быть, крышка кошелька? – предположила я. – Вот тут как будто петли.

– Так и есть. Вытащим ее?

Как только я освободила крышку, поняла, что она лежала изнанкой наверх. С другой стороны она была украшена в том же стиле, что и пирамидка, инкрустирована гранатами и кусочками стекла миллефиори. Я сдула оставшиеся песчинки и увидела кое-что еще. Там был узор. На золоте были выгравированы две птицы. Их глаза также были выделены крошечными гранатами – меньше булавочной головки. Обе птицы откинули головы назад и вытянули когти.

В тот момент мне захотелось уйти. Больше всего на свете я хотел вернуться в гостиницу. Лежать в своей кровати и держаться за борта на случай, если все перед глазами начнет мелькать. Я не знала, выдержу ли еще. Не упаду ли в обморок и не опозорюсь ли еще как-нибудь. Однако этому не суждено было случиться.

– Дорогая… – сказал Стюарт. – Посмотри.

Я проследила за его взглядом. Там, где я нашла крышку, под небольшим слоем песка, лежало несколько монет. Около двадцати, насколько я могла судить. Стюарту понадобилось всего несколько взмахов кистью, чтобы найти их. На некоторых монетах, как я заметила, с одной стороны были кресты. К некоторым прилипли нити волокон, предположительно из мешка, в котором они когда-то находились.

Не сбивая эти нити, мы положили монеты на тарелку, затем передали их на верх траншеи, вдоль которой все выстроились. Когда мы опустились еще на два-три дюйма, Стюарт перешел на площадку слева. А я просто стояла на коленях и наблюдала за его работой. При этом у меня возникло странное чувство, что он точно знает, что ищет.

Первыми я увидела то, что показалось золотыми червями, извивающимися в воздухе. Затем я поняла, что это множество крошечных змеевидных существ, переплетенных друг с другом. После появились три приподнятых круга, похожих на пуговицы. Стюарт продолжал чистить, и то, на что он наткнулся, становилось все больше и больше. На одном конце было отверстие, рассеченное одним золотым слитком. Дальше был круг, на котором были выгравированы те же змеевидные существа.

Стюарт продолжал работать, совершая небольшие, аккуратные движения. Казалось правильным то, что столь изысканный объект нашел тот, кто работает с такой точностью, такой деликатностью.

– Ну вот, – сказал он.

Я сразу поняла, что он нашел. Пряжка ремня. Но более крупная и богато украшенная, чем все пряжки, которые я когда-либо видела. Должно быть, она была около шести дюймов в длину и вдвое меньше в ширину. Вся из золота. Горизонтальная планка составляла часть застежки, а куполообразные шипы, должно быть, первоначально крепили ее к поясу. Без лишних разговоров мы вдвоем подняли ее кончиками пальцев.

Все еще держа пряжку, мы подошли к лестнице. Тогда Стюарт вложил пряжку в мою руку. Я уже собиралась запротестовать, сказать, что именно Стюарт должен показать ее остальным. В конце концов, это он нашел. Но тут он посмотрел на меня с почти извиняющимся выражением лица и сказал:

– Давай, дорогая. Я хочу, чтобы ты всем показала.

Племянник миссис Претти приехал во второй половине дня. Он ехал на тяжело нагруженном велосипеде и неуверенно пробирался по гравийной дорожке к курганам. За его седлом было навалено несколько мешков цилиндрической формы, а по обе стороны заднего колеса висели два длинных черных тубуса.

Сам он выглядел под стать своему велосипеду. На нем были желтые брюки из клеенки и, похоже, старая куртка для гольфа. На голову была надета задом наперед мохнатая клетчатая кепка. Он выглядел как ирландский лудильщик.

Но, похоже, он знал, что делает. Из одного из тубусов достал составные части штатива и соединил их винтами. Выдвинув ножки штатива, прикрепил камеру к платформе и пригнулся под колпаком. В течение следующих полутора часов он делал различные фотографии ювелирных изделий, а также несколько снимков корабля. В семь часов мы прекратили работу. Думаю, все, в том числе и Филлипс, чувствовали, что дальнейший труд был в какой-то степени неуместен, даже неприличен. Брезент растянули по всему кораблю и закрепили.