«Раскопанная Библия». Новый взгляд археологии - [123]

Неудивительно, что выводы Аҳарони горячо оспаривал Игаль Ядин, который считал, что свидетельства массового пожара позднего города Хацора бронзового века (город описан в книге Иисуса Навина как «глава всех тех царств») исключали какую-либо теорию мирного проникновения любого вида. Ядин, который придерживался теории единого завоевания, утверждал, что до тех пор, пока город Хацор всё ещё был могущественным, израильтяне не могли поселиться в Галилее. По его мнению, первым актом в этой истории должно было быть уничтожение израильтянами Хацора в конце 13-го века до н.э. Только тогда, когда Хацор лежал в руинах, израильтянам открылся путь для поселения в Верхней Галилее и, по сути, также на развалинах самого Хацора.

Реконструкция событий Аҳарони была менее героичной, хотя и не менее романтичной. По его мнению, израильтяне появились в регионе тогда, когда Хацор был всё ещё могущественным городом. Но они не пошли на конфронтацию. Вместо того чтобы поселиться в непосредственной близости от Хацора и вызывать враждебность жителей, прибывающие израильтяне постепенно и мирно селились в изолированной, пустой, лесистой Верхней Галилее. Там они выбрали борьбу с суровой окружающей средой и рискованное горное сельское хозяйство, а не конфликт с могущественным Хацором. Согласно Аҳарони, финальная битва пришла позже, когда израильтяне набрались достаточно сил для атаки на Хацор. Только после того, как город был разрушен, израильтяне заняли более богатые и плодородные районы севера, в том числе северный конец Иорданской долины.

Популярность теории мирного проникновения начала расти спустя два десятилетия в результате исследования Аҳарони в долине Беэр-Шевы, засушливой южной зоне Иудейского нагорья. В 1960-х и 1970-х годах Аҳарони раскопал некоторые из наиболее важных объектов в долине: крепость Арада, древний город Беэр-Шевы, и исключительно большой город раннего железного века Телль-Масос, расположенный вблизи пресноводных колодезей посередине долины. Аҳарони обнаружил, что история заселения долины Беэр-Шевы была близка к истории заселения верхней Галилеи. В то время как в конце бронзового века в долине не было постоянных поселений, в начале железного века там было основан целый ряд небольших селений. Аҳарони идентифицировал этих поселенцев раннего железного века как людей из племени Симеона. И хотя племя было другое, Аҳарони был убеждён, что история была такой же: мирное поселение израильтян на пограничных территориях, где не было ханаанских городов.

Восстание крестьян

Несмотря на различные фоны, религиозные верования и противоречивые мнения, было одно горячее убеждение, которое разделяли все: Олбрайт, Альт, Ядин и Аҳарони. Обе теории военного завоевания и мирного проникновения предполагали, что израильтяне были новой группой, которая вошла в страну в конце позднего бронзового века. И независимо от их различий в отношении понимания библейского текста, все они считали, что эта этническая группа жила на гораздо более низком уровне развития, чем местные хананеи. И Ядин, и Аҳарони изображали этих ранних израильтян как полукочевников, и оба считали, что завоевание Ханаана, будь то вторжение или проникновение, было сюжетом в вечном конфликте между ближневосточными крестьянами и кочевниками, между пустыней и посевами.

Эта безусловная вера была глубоко потрясена в 1960-х и 1970-х годах, когда антропологи и археологи, работающие в других частях Ближнего Востока, поняли, что давние представления о чётких различиях между мирами странствующих пастухов и оседлых жителей были упрощёнными, романтичными, наивными, и неправильными. Первым и самым важным из этих представлений было убеждение 19-го века, что в древние времена сирийская и арабская пустыни содержали огромное количество непокорных кочевников, которые периодически вторгались в заселённые земли. Это представление было отброшено в 1960-х годах растущим консенсусом среди антропологов, что великие пустыни не были в состоянии поддерживать более чем горсть «чистых» кочевников до широкого одомашнивания верблюда как вьючного животного в конце 2-го тысячелетия до н.э., если не позже. Поскольку это развитие имело место уже после того, как израильтяне появились в Ханаане, было крайне маловероятно, что пример вторжения бедуинов можно применить к ним. Таким образом, некоторые учёные пришли к выводу, что израильтяне не были чистыми кочевниками на верблюдах, а в основном были пастухами овец и коз, бродящими со своими стадами не по пустыне, а на окраинах пахотных земель.

Как отметил Альбрехт Альт, урожай яровых зерновых совпадает с высыханием пастбищ на краю пустыни, и естественное перемещение скотоводов и их стад назад к хорошо поливаемым сельскохозяйственным районам поощряет и даже вынуждает сотрудничество между двумя группами. По крайней мере, скотоводов можно было нанять в качестве сезонных сельскохозяйственных рабочих, а их стадам можно было разрешить пастись в стерне собранного поля. Но во многих случаях скотоводы и крестьяне могли быть членами одной общины, чьи кочевые члены зимой бродили по пустынной степи, в то время как оседлые члены оставались, чтобы подготовить и засадить деревенские поля.