Расколотый меч - [49]

– Принес ты мне дурную весть, – говорила она, задумчиво следя за тем, как я пытаюсь выпутаться из вязанки душистых веников, – Кровавый камень – вот покров… Так притаился, значит, здесь голодный живоглот миров. И не узнать его лица, – она стукнула тяжелым кулаком по столу. – Скорей уйдите из дворца!

Эдмус вовремя завязался на потолке в немыслимую фигуру – иначе его макушка опять получила бы увесистый удар от повторно вскочившего странника. Покинуть дворец в такое время – ну, и ладно бы дворец, пусть его Исссушитель слопает и не подавится – покинуть Даму! Спирит шепотом попросил небеса вразумить рыцаря, чтобы он не выхватил клинок в запале. В таком узком помещении, обвешанном травами (и шутами-полководцами отчасти) дело могло закончиться трагически.

Нгур тоже приподнялась из-за стола (в домишке стало еще теснее, хотя это и казалось невозможным) и принялась развивать свою мысль, время от времени ударяя ладонью по столу. Так она старалась дисциплинировать Йехара.

– Чума Миров страшится вас: Дружина ей умерит прыть… Подальше от дворцовых глаз старайтесь лик ее раскрыть! – Йехара это явно не убедило, и Нгур, саданув по столу уже кулаком, добавила с досадой: – Когда ж поймешь ты наконец… Не будет вас – целей дворец!

А вот о том, сколько народу может ухлопать Иссушитель, если он вдруг возжаждет добраться до наших скромных персон – мы как-то не подумали. Пока что все было локально, а дальше? Ведь оно будет – это «дальше»?

Йехар протиснулся мимо стола и понуро направился к дверям. По пути он пробормотал, что подумает, и Нгур ответила на это одобрительным кивком. Она еще долго стояла на пороге своей хижины, почти заслоняя ее собой – опиралась на свой клинок и смотрела нам вслед, будто провожала куда-то.

– Ой, как вы долго там были! – подскочила к нам на почтительном отдалении от свалки Бо. – А она вам что-нибудь сказала? А почему вы такие все хмурые и задумчивые – ну, подумаешь, какой-то червячок в мирах завелся? А пошли во дворец отдохнем, если нас не попытаются там убить?

Йехар ускорил шаг – кажется, решил дать крюка через Горький Родник. Я напоследок еще оглянулась – Нгур так и стояла на пороге, но мне показалось, что смотрит она не на воспитанника.

Рядом со мной повел плечами, отворачиваясь, алхимик.

** *

Если сразу же после разговора с Нгур мы были твердо уверены, что насчет переезда из замка – это не самая хорошая идея, очередная попытка нашего тотального устранения, совершенная прямо на следующее утро после разговора с кормилицей, эту нашу уверенность поколебала.

На сей раз всё было невесело. Нападавшими оказались дети.

Просто дети, даже едва ли стихийники. Но их снабдили мощнейшими стихийными амулетами – и тот, кто снабжал, объяснил, как этим пользоваться.

Металл и земля. Когда на тебя начинают рушиться стены замка, а со всех сторон летят вилки, ложки и подсвечники, а сражаться нужно с двумя пацанами и девчонкой, и всем от десяти до двенадцати – поневоле спросишь себя, зачем ты попал в этот мир.

Щит я держала, сколько могла. Потом почувствовала, что сил начинает не хватать.

– Ольга, уходи! – крикнул мне заметивший это Йехар. – Веслав, а ты не встревай!

Мудрое решение. Алхимик по природе своей менее всего был склонен к милосердию. Но прекословить не стал: так можно и на прямой приказ нарваться. Ушел.

Вместе с ним мы потом сидели в соседней комнате – в той самой трапезной, потому что атака на сей раз пришлась на покои Йехара. Смотрели на подрагивающие стены и слушали выкрики – голоса призывников. Мы не беспокоились особенно: амулеты были мощными, а умения ими пользоваться – никакого, и если бы не нужно было бы в этой ситуации обойтись без жертв – мы бы не беспокоились вовсе.

– Виола! – наконец прозвучало из-за стен. – Давай!

Потом грянуло рычание пантеры, а после установилась относительная тишина.

И вслед за этим – детский рев…

Дружинники появились минут через десять. Собственно говоря, появились Йехар и пантера, Эдмуса почему-то не было, но странник в ответ на мой вопросительный взгляд кивнул через плечо назад, на свои полуразрушенные покои.

– С ними.

Выглядел он скорее задумчивым, хотя человеку, которому пришлось пару минут назад сражаться с детишками, положено было бы быть мрачным или хоть потрясенным.

– Вот спасибо, что выставил, – ядовито заметил алхимик, который упорно не желал смотреть на рыцаря и делал вид, что разбирает свитки. – Я-то как раз думал: какой яд тут лучше пойдет, быстрый или медленный.

Йехар не ответил, а в следующую секунду перед Веславом на стол тяжело бухнулся Глэрион. Свитки алхимик успел убрать в последний момент.

– Гляди, – приказал Йехар.

Потом отошел шагов на пятнадцать и пристально уставился на меч. Веслав поднял глаза и почтил таким же пристальным вниманием лицо самого странника.

– На что?

Йехар чуть качнул головой и протянул вперед руку. Меч насмешливо замерцал в ответ – неровно, будто в нем случилось короткое замыкание. Запахло паленым деревом. Веслав отодвинулся на стуле подальше.

Рыцарь сделал два шага вперед – и клинок, ярко вспыхнув, перенесся к нему в руку сам.

– Раньше, – проговорил Йехар, - я мог призвать его с двадцати шагов. Теперь он не всегда повинуется. И всё время беспокоится.