Расколотый меч - [45]

– Может, хватит жевать очевидные вещи?! – вскипел Весл, поднимая голову с травы. Алхимик в очередной раз решил изменить своей кипучей натуре и разлегся на полянке, с мечтательным видом любуясь облаками.

Алхимик с мечтательным видом. Я же говорю, этот мир как-то не так на нас влияет.

– Веслав, – встряла я. – Я не алхимик, конечно, но помню, что в прорицании Данилы было сказано что-то насчет кровавого камня.

Интересно, Весл уже успел на досуге собрать воедино разрозненные кусочки пророчества Питерского горе-оракула? После моего возвращения этот тип, с которым мы и познакомились-то только благодаря алхимику, звонил мне несколько раз. Ума не приложу, где он взял мой номер, но Данила взял за привычку читать мне по телефону свои новые опусы. К сожалению, он начал увлекаться японской поэзией и упрямо переводил все, что прорицал, в стихотворную форму. После двух-трех прослушек прорицаний о всемирном голоде и андронном коллайдере в форме хайки я бросала трубку, едва услышав его голос.

И что это мне сейчас вспомнилось? Да просто настойчиво вертелась в голове строчка из того самого порванного пророчества, которое уже принесло нам пользу пару раз.

Кровавый камень – вот покров.

Под версию с рубином вампиров это, вроде бы, подходило, так что оставалось найти только строчку в рифму. Я как раз собиралась сказать об этом Веславу, но тут эта строчка всплыла в памяти без всяких подсказок.

– Но явит лик…

– О, Господи! – прошептал алхимик, приподнимаясь и бледнея.

В остальных будто молния ударила, а вот я такой его реакции не удивилась.

Просто он тоже вспомнил ту самую строчку.

Глава 11. Проблемы с паразитами

– Чума Миров.

Я выговорила это, когда стало очевидным, что Веслав пока не может говорить. Йехар немедленно обогнал по бледности алхимика.

– Не может быть, – выдохнул он. – Это…это…

– Это очень страшно звучит, – подсказал Эдмус, которого слух не подвел: как только начало обсуждаться что-то существенное, шут оказался рядом.

– Ну, нет, это гадко! – не согласилась Бо, которая тоже на слух не жаловалась. – Это же такая болезнь, как простуда, но только хуже?

Да уж. Хуже.

Я вцепилась в пальцами в мокрую траву, чтобы этот солнечный и живой мир перестал раскачиваться вокруг меня. Два одинаково встревоженных и перепуганных лица – алхимика и рыцаря – все еще плыли перед глазами. Сам факт того, с кем придется сцепиться, подействовал как удар по голове кирпичом.

Еще два лица в это время выражали легкое недоумение.

Надо бы им объяснить. Рассказать. Почему молчат Веслав и Йехар? Они же лучше меня все знают. Или молчат именно потому, что знают?

– Чума Миров, – я прикрыла глаза и представила строчки учебника по темным существам и артефактам. – Иссушитель, или…

Тут я замялась. Никогда не могла заучить все эти латинские определения.

– Daemon desertus, – подал голос Веслав.

– Кто говорит про десерт? – с надеждой справилась Бо.

Пришлось сделать вид, что я ее не услышала.

– Да, спасибо… дух пустыни или пустынный демон. Один из самых страшных паразитов за всю историю миров.

– Стихийный глист? – поинтересовался Эдмус. Даром, что он зубоскалил: слушал-то очень внимательно.

– Сорняк.

Я не стала опровергать. Все-таки Веслав подобрал очень точное выражение.

– Существо, – уточнила я. – Паразитирующее в мирах, насыщенных магией. И уж если в какой-нибудь мир мистическим образом заносится его зернышко…

Строчки учебника, которые плыли у меня перед глазами, были сухими, но я не смогла продолжать.

– Оно появляется ниоткуда, - заговорил сам Йехар. – Нам доводилось слыхать, что посылается Высшими Силами в наказание какому-либо миру, якобы за грехи. Попав, куда следует, Иссушитель годы и годы тихо впитывает в себя силы людей, находящихся рядом с ним. Он запасает их впрок, чтобы однажды явиться пред всеми в своем чудовищном обличье и чудовищной же мощи…

– Идет своеобразное накопление энергии, – повторил Веслав то же самое, но в своем духе. – А хотите – сравните это с ядерной реакцией. После добора до критической массы…

И он руками изобразил живописный грибочек от взрыва.

– Оно бабахнет? – удивилась Бо.

– Нет. За сутки-другие оно выпьет девяносто процентов этого мира.

– Что?!

Ну вот, Эдмус уже проникся серьезностью ситуации. Осталось убедить в ней Бо.

– Энергетически. Чума Миров втянет в себя энергию жизни всего, что есть здесь: людей, деревьев, воды… После этой твари здесь останется, – для наглядности я повела рукой, – да ничего тут не останется. Бесплодная пустыня. А там, где роща – там будут торчать сухие стволы и валяться перышки от птичек.

Все посмотрели в указанном направлении так, будто и впрямь боялись увидеть вместо рощи сплошные сухие стволы. Потом опять на меня – настороженно.

Да я просто все как есть описала!

– После этого Иссушитель заляжет в спячку. Жизненный цикл завершится, он опять станет всего лишь зернышком… и будет ждать еще много тысяч лет, пока в мире опять не расплодятся люди, не вырастут деревья, не появится магия…

Бо смотрела на меня, приоткрыв рот.

– Зачем? – наконец спросила она.

На ответ у меня не хватило фантазии. Мы изучали историю и сущности темных существ, а не их психологию.