Расколотый берег - [95]

— Захватывающая перспектива! Есть тут такой — Робин Грей Бонни. Пятьдесят семь лет. Подойдет?

— Возможно.

— Бывший социальный работник. Судимость за насилие над несовершеннолетними. Отсрочили наказание по двум обвинениям, а потом отсидел четыре года из шести.

— Очень даже может быть.

— Так вот, он уже умер. Всего истыкали ножом, кастрировали, обезобразили и удавили. В Сиднее, район Марриквиль. Два… да, два дня назад. Даже арестовать не успели.

Кэшин пробовал потянуться, свести лопатки вместе, чувствовал, как сопротивляются движениям все мышцы.

— Идем дальше, — говорила тем временем Трейси. — Вэллинз, Дункан Грант, пятьдесят три года. Англиканский священник, проживал в Брисбене, Форти-тьюд-Уэлли, но это по состоянию на девяносто четвертый год. Приставал к детям, отсроченный приговор получил в восемьдесят седьмом году. Сел на год в девяносто четвертом году, освободился в девяносто пятом. Думаю, теперь он уже бывший священник.

— Почему это ты так думаешь? Трейс, вот что надо сделать. Первое — собери все по этому Бонни. Как именно его обезобразили? Второе — по Вэллинзу, позвони в Брисбен, чтобы они проверили этот адрес, да скажи, чтобы аккуратно все сделали, не спугнули его. Третье — скажи Даву, что нам нужен отчет коронера о пожаре в лагере «Товарищей» в Порт-Монро, который случился в восемьдесят третьем году.

Он подошел к окну. Рваные розовые ленты облаков бежали по небу, цеплялись за черные холмы.

Тогда, ночью, произошли сразу две трагедии. Пожар и…

Сесиль Аддисон рассказала: жена Бургойна упала с лестницы и разбилась насмерть. Говорят, приняла слишком много успокоительного.

— Я тут подумаю, — сказал он, — и, пожалуй, приеду в город. Шефу передай, ладно?

— Передам всем, кто по тебе истосковался. Дав здесь, хочешь с ним поговорить?

— Не хочу, но так и быть, соединяй.

Послышались щелчки.

— Добрый день, — сказал Дав. — Архив горячей линии по Бургойну. Видел?

— Когда бы?

— Да, пожалуй, его никто не видел. Когда по телевизору прошел репортаж, сразу же позвонила женщина. Миссис Мойра Лейдлоу, так ее зовут. Она сказала: «Советую заняться Джейми Бургойном».

— Прямо так и сказала?

— Прямо так и сказала.

— Но ведь Джейми погиб. Утонул на Тасмании.

— Чтобы погибнуть на Тасмании, не обязательно тонуть, но мне показалось, что это стоит разнюхать. «Разнюхать» — так, кажется?

— Ты с ней говорил?

— Десять минут назад. Я звонил тебе, но телефон был занят.

— Собери все об этом погибшем Джейми. Трейси тебе подскажет. До завтра.

Кэшин понимал, что надо бы немедленно встать, сесть в машину, поехать и рассказать все Виллани. Но он знал, что делать этого не будет. Какой теперь в этом смысл?

* * *

— Я видела его совершенно ясно, — четко и чуть суховато произнесла пожилая женщина. — Стояла на перекрестке на Турак-роуд, ждала зеленый свет, и тут остановилась машина. Я почему-то оглянулась и на пассажирском сиденье увидела Джейми.

— Вы его хорошо знали, миссис Лейдлоу? — спросил Кэшин.

— Конечно. Он же мой племянник, сын сестры. Даже жил у нас.

— Хорошо. А когда вы его видели?

— Месяца полтора назад, в пятницу. По пятницам я хожу по магазинам, встречаюсь с друзьями.

Было всего четыре часа дня, но Кэшину казалось, что уже поздний вечер. В гостиной царил полумрак, как и на улице; с тонкой ветки деревьев, видной в раме застекленной двери, скатывались дождевые капли.

— А вы знаете, что Джейми вроде бы утонул на Тасмании в девяносто третьем? — спросил он.

— Да. Но получается, это не так, потому что я видела его на Турак-роуд.

Кэшин посмотрел на Дава и взглядом дал понять, что давить на нее — точно ли, мол, уверена — не надо.

— Скажите, а почему вы подумали, что надо заняться Джейми после нападения на его приемного отца? — спросил Дав.

— Потому что он жив-здоров и вполне способен на такое. Он ненавидит Чарльза Бургойна.

— Почему?

— Не знаю. Спросите Эрику. — Она отвернулась, и от света ее короткие волосы заблестели.

— Когда вы в последний раз видели Джейми? — спросил Дав. — Я имею в виду, до Турак-роуд.

— Он был на похоронах моего мужа. Пришел прямо в церковь. Откуда он узнал — понятия не имею. Ни с кем не разговаривал, кроме Эрики. Даже с отчимом ни словом не перекинулся.

— Он любил вашего мужа? — спросил Кэшин.

Она смахнула невидимую пылинку со своего кардигана.

— Нет. И муж тоже не был от него в восторге.

— Почему?

— Джейми ему не нравился.

Кэшин ждал подробностей, но она молчала. Он повторил:

— Так почему он ему не нравился, миссис Лейдлоу?

Она опустила взгляд. Вошла серебристо-серая кошка и устроилась у правой ноги своей хозяйки, пристально глядя на Кэшина глазами пепельного оттенка.

— Мой муж не мог забыть смерти племянника. Марк в десять лет утонул в бассейне. С ним был только Джейми.

— Что, Джейми подозревали?

— Нет, никто ничего такого не говорил.

— Но муж ваш думал на него?

Она посмотрела на Кэшина:

— Видите ли, Джейми был старше на три года…

Кэшин почувствовал, как кошка ласково трется о его ногу, и спросил:

— И что же?

— Ему поручили присматривать за Марком. Мы Марка просто обожали. Он с шести лет жил с нами, стал как сын…

— Понятно. Значит, Джейми был на похоронах вашего мужа?

— Да. Неожиданно появился и одет был как какой-нибудь хиппи.