Расколотый берег - [3]

Она рассмеялась, и напряжение сразу исчезло.

Уже когда Кендалл дошла до двери, Кэшин окликнул ее:

— Кен, в этот раз горчички побольше. Хватит смелости попросить?

Он подошел к окну и увидел, как она направилась вдоль улицы. Глядя теперь на ее походку, Кэшину не верилось, что когда-то она была гимнасткой, в шестнадцать лет выступала за свой штат и даже получила золотую медаль. Как-то раз она сменилась с дежурства и пошла в клуб с приятелем-фотографом. Там ее узнал парень, которого она арестовала несколькими месяцами ранее. Этот парень, ученик в автомастерской, по выходным отрывался на всю катушку — пил, гулял, дрался. За парой увязались, фотографа избили до полусмерти, заперли в багажнике его же машины, и ему повезло, что он уцелел.

Кендалл увезли и насиловали до самого утра. На рассвете ее нашел какой-то мужчина, который вышел погулять с собакой. Ее жестоко изувечили: сломали бедро, руку, шесть ребер, проткнули легкое, разорвали селезенку и поджелудочную железу, свернули набок нос, скулу, выбили пять зубов, вывихнули плечо и наставили огромных синяков.

Кэшин снова занялся отчетом. Можно, конечно, обойтись и без документов, но ведь Ребб работал, а значит, платил налоги. Он набрал номер в Буринди-Даунз. Трубку долго не брали, но наконец до него донеслось:

— Алло.

— Полиция штата Виктория, детектив Кэшин, Порт-Монро. Хочу узнать об одном человеке. Он работал в Буринди-Даунз.

— Кто такой?

— Дейв Ребб.

— Когда работал?

— С девяносто четвертого по девяносто шестой год.

— Нет, уважаемый, про такого не знаем. Хозяева давно сменились, все старые бумажки выкинули.

— А Колина Бленди знаете?

— Бленди? А как же! Старый знакомый, получил пулю от Гриков и уехал в Квинсленд. Да он все равно уже умер.

— Спасибо.

Кэшин подумал, что напрасно не взял у Ребба отпечатки пальцев. Ведь был же повод, а он, видите ли, расчувствовался!

Как там выразилась миссис Хейг? Душегуб… Убийца…

Он позвонил в Кромарти и попросил к телефону знакомого следователя по уголовным делам.

— Что-то чуешь, да? — спросил Дьюис. — Ладно, я скажу там, чтобы посмотрели.

Кэшин сел, положив руки на стол. Чем-то подобным он Реббу и грозил — отпечатки пальцев, долгое ожидание в камере…

— Сэндвич принесла! — появилась на пороге Кендалл. — А уж горчицы! Она, по-моему, столовой ложкой накладывала!

Смена пошла своим чередом. Уже под самый ее конец он узнал, что Дэвида Ребба пока не обнаружили ни в одной электронной базе данных штатов и территорий. Но это еще ни о чем не говорило. Кэшин знал: бывает, за человеком тянется длиннющий хвост обвинений, а он тем не менее не проходит ни по каким базам. Он отметился на выходе, выехал на шоссе и свернул в сторону Кромарти.

Ребб прошагал уже двадцать три километра. Кэшин сбросил скорость, остановился далеко впереди, на обочине и вышел из машины.

Бродяга подошел к нему неспешно, как будто был на прогулке, остановился и замер, чуть ссутулившись, раскинув руки на своей скатке, точно на кресте.

— Дейв, мне нужны твои отпечатки, — произнес Кэшин.

— Да сказал же: я ничего не сделал.

— Мало ли что сказал, Дейв! Все так говорят. Задержим за то, что без разрешения залез в сарай.

Ребб молчал.

— Возьмем отпечатки… — продолжил Кэшин.

— Не сажайте меня, — тихо, как-то безучастно проговорил Ребб. — Не смогу я в тюрьме.

По голосу Кэшин понял, что Реббу страшно, и отметил про себя, что раньше ему было бы на это наплевать. Он подумал немного и произнес:

— Слушай, работать хочешь? Молоко там, коровы… Сумеешь?

Ребб кивнул:

— Приходилось.

— Ну так как?

— Валяй.

— В саду, на стройке?

— Сойдет. Опыт есть.

— У нас тут есть чем заняться. Сосед держит коров, а я собираюсь кое-что построить, надо участок расчистить. Поработаешь на копа?

— Да я у всяких работал.

— Вот и хорошо. Сегодня ночуешь у меня дома. Койки есть, душ тоже. А завтра начнешь разбираться, что к чему.

Они сели в машину и кинули скатку Ребба на заднее сиденье.

— Здесь что, на работу вербует полиции? — осведомился он.

— Угу, а куда мы денемся.

— А отпечатки как же?

— Ладно, я верю, что ты чист. Скажешь — дурак?

Ребб сидел и смотрел в окно.

— Сэкономил деньги налогоплательщиков, и ладно, — произнес он наконец.

* * *

Кэшин проснулся еще затемно и вспомнил, как стонал перед смертью Шейн Дейб.

Он полежал, прислушался к себе: спина, поясница, ноги — все отзывалось тупой болью. Пора было скидывать с себя уютный, теплый груз одеяла. Он сунул ноги в остывшие за ночь ботинки, вышел в коридор и через хмурую гостиную своего предка Томми Кэшина в прихожую, а потом на улицу. Снаружи было не холоднее, чем в доме, а сильный ветер с океана развеял сегодня туман.

Он помочился с веранды прямо в сорную траву — ей все равно ничего не сделается. Потом вошел в дом, потянулся как следует, ополоснул лицо, почистил зубы, натянул штаны, носки, ботинки.

Собаки, услышав знакомые звуки, уже нетерпеливо повизгивали у боковой двери. Он впустил их, и они принялись обнюхивать его, радостно виляя хвостами.

Кэшин прошел на кухню, открыл холодильник и при виде бутылок, покрытых тонким инеем, подумал, что не прочь бы сейчас выпить пивка. Но вытянул двухлитровую бутылку сока, изготовленного, если верить этикетке, из восьми разных фруктов. Из восьми, как же…