Раскол дома - [78]

– Ну, что бы я там ни говорил, Брайди не должна была его прогонять, – голос Оберона звучал устало. – Тоже мне, мировой жандарм.

Джек ковырял песок носком ботинка. Все трое стояли, прислонившись к деревянной стенке конюшни.

– Она защищала нас и одновременно лупила по всем головам без разбора, как это частенько делают Форбсы и Брамптоны.

Чарли засунул руки в карманы и слегка присвистнул во время короткого молчания, а затем сказал:

– Ага, теперь я ясно вижу. Это все чертовы Форбсы и Брамптоны виноваты, поэтому я думаю, что вы все должны взять по березовому пруту и как следует отстегать себя.

Оберон тихонько засмеялся, глядя, как Клайв коленями заставляет Мариголд идти задним ходом. Кобыла быстро обучается, особенно теперь, когда вернулась Брайди. Он со вздохом сказал:

– Я думаю, что все-таки Брайди теперь поступает не так опрометчиво и, скорее всего, не устроит твоему парню разнос. Ей семнадцать, и она, похоже, поумнела, как и любой другой, после того как столько раз рухнула с небес на землю. Видишь ли, Джеко, я любуюсь ею, черт возьми, и, как ни странно, восхищаюсь смелостью Тима открыто выступать в поддержку выбранной им политики.

Что ж, размышлял Оберон, кто-то же должен сказать что-нибудь хорошее о Тиме. Мариголд теперь уверенно шла рысью. При такой походке корпус у лошади двигается очень незначительно.

– Будет отличной лошадью для пациентов с травмами, – заметил Оберон. Джек кивнул с озабоченным видом, и какое-то время все четверо молчали. Потом Март повторил свой вопрос:

– Так как же мы можем помочь, Джеко?

Клайв спрыгнул с лошади и направился к ним. Оберон порылся в карманах в поисках морковки, которую всегда носил с собой.

– Она – осмотрительная и разумная лошадь, – сказал Чарли, когда Мариголд фыркнула и взяла морковку, обдав ему руку теплым дыханием.

– Ага, – согласился Клайв. – Ваша Брайди хорошо над ней поработала. Умница девушка, и всегда такой была. Уверен, все вы по-любому гордитесь ею. Вот что я хотел сказать.

В голосе его прозвучал вызов, и он обвел взглядом всех их по очереди. Они отделились от стенки и чуть не салютовали, когда он проходил мимо них, а потом ухмылялись, глядя друг на друга.

– Вот такие дела, – засмеялся Март.

– Что правда, то правда, – согласился Джек. – А теперь и моему сыну тоже есть чем заниматься.

Глава 20

Вечером Джек погнал «Остин» в Ньюкасл. Грейси сказала, что не поедет, потому что, по ее мнению, кто-то должен оставаться вне конфликта.

– Мальчику нужна тихая гавань, где не будут обсуждать всю эту историю.

Когда она произнесла это, Джек понял, как сильно его жена страдает при мысли, что ее сын ударил девушку, пусть даже случайно, в неразберихе. Он оставил автомобиль на соседней улице и подошел пешком к дому, где жил Тим. Подняв голову, Джек посмотрел на окно его комнаты. Свет не горел, но было только девять вечера, и конечно, молодой парень в это время вряд ли мог быть дома.

Но живет ли он здесь по-прежнему? Джек не делал попыток что-то узнать. Он не стал больше стремиться сохранять с сыном контакт, после того как уверился, что Тим не приезжал, когда Скакун умер. Какой он после этого отец?

Джек заметил, что соседнее здание переделано под многоквартирный дом. Раньше здесь явно были склады. Поняв, что тянет время, он решительно открыл дверь подъезда, где жил Тим.

В холле была оставлена почта. Он просмотрел письма. На одном из конвертов было написано имя Тима. Марка была немецкая. Джек взял письмо и вгляделся в дату на штемпеле. Пришло десять дней назад. Адрес написан рукой Милли, и Джек с отвращением бросил письмо. Ему захотелось помыть руки. Десять дней? Значит, Тима не было дома все это время? В подъезд вошла молодая женщина с платком на голове. Она щелкнула выключателем и направилась к лестнице. Он окликнул ее.

– Скажите, пожалуйста, Тим Форбс еще проживает в этом доме?

Не замедляя шага, она ответила:

– Тим Форбс сначала поменял имя на Тим Смит, но теперь он снова Тим Форбс. Чокнутый он, на мой взгляд. Да, он живет здесь, но будет не скоро. Он всегда возвращается поздно.

Свет погас. Она сказала:

– Нажмите на выключатель, если не трудно. Здесь подключен таймер. Собственник этого дома – жадный старый черт.

Джек включил свет и пошел за ней. Значит, сын взял фамилию отца, Роджера, но теперь он снова Форбс. В душе у него затеплилась надежда. Когда он поднялся на второй этаж, свет снова погас. Тим жил наверху. Джек взобрался на четвертый этаж, уселся на пол, зажав кепку в руке, и стал ждать. В половину двенадцатого внизу зажегся свет, послышались шаги. Джеку показалось, что он узнал походку сына. Свет выключился через тридцать секунд.

Джек встал и протянул руку к кнопке выключателя. Свет зажегся. Тим почти добрался до своей лестничной площадки. Он моргнул и провел рукой по лицу. Кепка сползла на затылок. До Джека, хоть он и был наверху, донесся запах спиртного и давно не стиранной, пропахшей потом одежды. Тим не видел его – он не отрывал взгляда от лестницы. Джек молча ждал, не желая, чтобы сын торопился, пусть окажется на расстоянии вытянутой руки, чтобы, если понадобится, он смог подхватить его. Поднявшись наверх, Тим стал шарить в кармане, потом, покачиваясь, двинулся к своей двери со связкой ключей. В этот момент он поднял глаза. Джек протянул руку, но Тим отшатнулся. Свет погас, и Тим налетел на стену. Джек схватил его, но сын отбивался.