Раскол дома - [43]
– Умоляю вас, возьмите моя дочь. Я платить. Бриллианты. Возьмите все. Ничего больше не иметь. Дом больше нет, работа больше нет. Я не получить виза. Прошу. Она еврейка, но все делать. Возьмите ее, умоляю.
Тим снова вырвался и бросился бегом через дорогу, перепрыгивая трамвайные пути.
– Что вы за люди, черт возьми? – прокричал он через плечо. Оказавшись на другой стороне улицы, он отряхнул рукав, ощущая себя запачканным. Продает свою дочь за ради бога. Неудивительно, что Германии приходится разбираться со всем этим. В небе уже начали собираться облака. Его трясло: до чего все глупо.
– Ну-ка, соберись, – приказал он сам себе вслух.
С некоторым усилием Тим заставил себя идти дальше. Теперь ему уже не приходилось лавировать между пешеходами: улица была практически пуста. Наконец дрожь прекратилась, и он избавился от преследующей его вони и от стоявшего перед глазами выражения отчаяния в глазах старика.
Следовало ли ему купить подарок Хейне ко дню рождения? Ответ показался ему очевидным: разумеется, следовало. Он допустил промах и теперь должен исправиться, иначе Хейне будет недоволен. Тим остановился рядом с витриной антикварного магазина. Его взгляд привлекла чернильница, но цена оказалась неподъемной. Он пошел дальше, потом повернул направо, на вымощенную булыжником боковую улицу, где было значительно меньше магазинов и людей, так что цены, по его предположению, должны быть ниже. Он присмотрелся к изделиям, выставленным на витрине ювелирной лавки, но все они выглядели какими-то обшарпанными, и к тому же он не видел здесь ничего подходящего.
Тим пошел дальше, и справа на опустевшей улице он заметил ряд стульев, стоявших вдоль одного из домов, и свернул в переулок, напомнивший ему задние дворы какого-нибудь шахтерского поселка, только дома были высокие, многоквартирные. И повсюду стояла все та же вонь нищеты. У перил были навалены груды стульев. В один из подвалов вела лестница: он увидел, что там ютился магазин старьевщика. Дверь была открыта, у входа приткнулись разнообразные предметы обстановки. Чем тут было заинтересовать Хейне, у которого было все?
Тим двинулся дальше. Из двора жилого дома выбежал ребенок в ботинках без шнурков, свернул направо и нырнул в подъезд. Надо быстрее вернуться на главную улицу. Он дошел до конца переулка, и перед ним открылась узкая, мощенная булыжником аллея. Он заколебался и повернул на север, откуда доносился шум машин. Слава богу, поскольку то, что он увидел здесь, никак не соответствовало его ожиданиям в отношении Берлина. Почти сразу же ему попалась на глаза витрина магазина. Но опять это оказалась лавка старьевщика, хотя на витрине была выставлена приличная настольная лампа. Нет, лампа не подходит. Это должно быть что-то личное, но что? Теперь он почувствовал себя более уверенно и, окинув еще раз взглядом лампу, пошел дальше. Внезапно он услышал какой-то шум. До него донеслись крики, удары. Он остановился и обернулся назад.
Из переулка, где он только что проходил, выбежали два человека. Они неслись прямо на него. Кепки были надвинуты на глаза. Одному было за тридцать, другой казался совсем еще мальчишкой. Тот, что старше, обернулся: за ними гнались два полицейских. Они быстро приближались. Тим шагнул к стене, чтобы не оказаться у них на дороге, но опоздал. Человек налетел на него, отбросив назад, и понесся дальше. Тим ударился об стену и, отлетев обратно, врезался в полицейских, так что они повалились, как кегли, и с громкой руганью растянулись на земле у его ног. Он старался не потерять равновесие, но появились другие полицейские, один из них вцепился Тиму в плечо и развернул его. Тим выставил вперед руку, стараясь удержаться, и снова ударился об стену. Он с трудом дышал и ничего не соображал.
Послышались свистки и шум мотора полицейского фургона.
Подбежал полицейский с поднятой дубинкой и ударил его по виску. Тим рухнул на землю, попытался подняться на колени и крикнул:
– Что вы делаете?
Град ударов продолжился. Он старался прикрыть руками голову. Все это время полицейский орал что-то на немецком языке, после чего последовал пинок в бедро. Упав, Тим скорчился на булыжнике, но те полицейские, которых он сбил, уже поднялись и присоединились к расправе. Рот у него забился песком.
Вокруг раздавались громкие крики, послышался пронзительный свист. Наконец удары прекратились. Все тело было одной сплошной болью. Он поднял голову. Над ним стояли два полицейских. Он попытался встать. Один из полицейских заорал, другой с остервенением со всего размаха пнул его в ребра. Из желудка полилось содержимое. Тим знал, что эти люди не остановятся: в них разгоралось возбуждение, такое же, какое он сам почувствовал на долю секунды, когда ударил Брайди. И тогда он понял, что мог бы тогда остановить свой удар, но не захотел.
Один из полицейских схватил его за волосы и приподнял. Тим выплюнул песок, смешанный с кровью и слюной.
– Англичанин, – с трудом прохрипел он.
Теперь перед ним стоял человек в штатском. Он произнес что-то по-немецки. В глазах его не было возбуждения, только та же самая холодность, которую он так часто замечал у Хейне. Тима рывком поставили на ноги и толкнули вперед. Тычками его прогнали по улице до зеленого фургона, припаркованного в дальнем конце. Именно оттуда доносился шум мотора. Двери были открыты, и его затолкали вовнутрь. Он упал на ноги одного из тех двоих в кепках. Второй стонал рядом. Двери захлопнулись, фургон дернулся и, раскачиваясь из стороны в сторону, поехал по булыжной мостовой. Пленников трясло, и Тим, с трудом сдерживая рвоту, отполз от распростертого тела. В голове бурлила смесь паники и шока.
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Историческая повесть о героической судьбе неустрашимого пугачевца, атамана, скрывавшего свое имя под прозвищами «Метелка», «Заметаев», «Заметайлов». Участник крестьянской войны XVIII в., он и после казни Пугачева продолжал вести борьбу с войсками Екатерины II, стремился принести народу долгожданную свободу.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.