Расходный материал - [18]

***

Под новогодний корпоратив стат. управления был снят банкетный зал в кафе поблизости. Корпоративы Маша терпеть не могла. Обычно она ссылалась на то, что больше некому забрать дочь из детского сада, и, пользуясь этой отмазкой, благополучно избегала всех нерабочих винопитных мероприятий, как-то: дни рождения, празднование 8 марта и иже с ними. Но теперь, в должности и.о. начальника отдела, соскочить было невозможно. Положение обязывало. Пришлось звонить Паше и долго и нудно договариваться о том, чтобы он провел вечер с дочерью.

Никакой необходимости в подобных мероприятиях Маша не видела, полагая, что с коллегами нужно поддерживать хорошие рабочие отношения, но не более того. А пить надо с друзьями или с родственниками, если те не похожи на стаю пираний. Но спорить с системой – все равно, что писать против ветра. Поэтому Маша поддалась всеобщему предпраздничному ажиотажу: купила новое платье, сделала маникюр и достала из шкафа туфли на высоком каблуке, надеваемые лишь в редких торжественных случаях, в связи с полной непригодностью к повседневной носке.

Банкетные залы располагались на втором этаже кафе и выглядели по-деревенски дорого-богато: лепнина на потолке, тяжелые драпировки портьер с золотыми шнурами, поставленные буквой «П» столы и место для танцев около двери. Рассаживаться предполагалось где попало, чтобы сотрудницы разных отделов перемешались. Директриса восседала во главе стола, обводя подопечных оценивающим взглядом. Поэтому официально-протокольная часть мероприятия получилась скучной, как ей и полагается. Зажатые сослуживицы чокались бокалами с шампанским в полной тишине и с такими серьезными лицами, будто готовились к отчету по исполнению бюждета Российской Федерации по меньшей мере. Однако, с каждым бокалом скованность исчезала, тут и там периодически стали раздаваться смешки, сначала робкие, которые напряженная атмосфера душила в зародыше, потом все более громкие и открытые. Чинно пилившие ножиками листики салата дамы навалились на более основательную закуску и серьезные напитки. Директриса – мудрая женщина, помаячив на мероприятии еще часок, незаметно удалилась, не мешая подчиненным получать удовольствие от жизни. В зале стало шумно, душно, бестолково – весело.

Маша перебрала. Удивительное дело, вроде вообще сюда идти не хотела, а все равно прихорошилась, пришла, пила вино, хохотала с соседками. Когда в зале началось песнопение – неизбежное при достижении определенной степени опьянения, Маша решила переждать его, прогулявшись до туалетной комнаты, а может быть, и охладиться на улице. Самодеятельность она не любила, особенно пьяную и разудалую.

«А я набралась,» – с удивлением заметила Маша, поднявшись со стула. Только его спинка и позволяла ей твердо стоять на ногах. Маша покачивалась на предательских шпильках, будто на волнах. Найдя глазами дверь, она посеменила в ту сторону, не сводя с нее глаз и опасаясь, что если не будет видеть перед собой цель, то и не дойдет до нее. Приободренная успешным преодолением первого участка пути, Маша добралась до лестницы и крепко схватилась за поручень. Главное – не торопиться, потихоньку – полегоньку.

«Снять что-ли эти дурацкие туфли?» – мелькнула умная мысль и тут же увяла, подавленная своей несолидностью. – «Негоже почти начальнику отдела босиком по лестницам шлепать.» Маша ступила одной ногой на первую ступеньку и аккурат в тот момент, когда подняла вторую, почувствовала резкий толчок в спину. Короткий, сильный, неожиданный, последовавший в самый неустойчивый миг, он столкнул Машу со ступеньки, словно кий бильярдный шар. Шпильки поехали, точно по льду, соскочили с ног, взмыли в воздух и, описав причудливую траекторию, упали позади Маши у входа в банкетный зал. Парадоксально, но если бы она не была так пьяна и не держалась вследствии этого крепко за поручень, то последствия были бы намного печальней. Поначалу Маша полетела грудью вперед, потом вильнула в сторону и впечаталась лицом в перила. Зубы клацнули, пребольно прикусив язык. Рот вмиг наполнился кровью. Рука, сжимавшая перила, разжалась, и Маша на боку съехала на несколько ступеней вниз. Да и замерла, ошеломленная случившимся. Платье неприлично задралось, по тонким колготкам зазмеились стрелки.

Наверху истошно закудахтали. Десятки ног затопали вниз по лестнице, в считанные минуты заполнив все свободное пространство. Машу усадили, одернули платье, принесли воды и анальгина, наперебой спрашивая, что сломано и где болит.

Что может быть лучше для завершения подобного мероприятия, чем скандальное происшествие? Лучше всего, конечно, драка: нелепая и даже местами поначалу забавная и остервенело разошедшаяся, с кровной обидой на всю оставшуюся жизнь в конце. Но и пьяное падение с лестницы тоже ничего. Сойдет. Теперь об этом корпоративе всегда будут вспоминать как о том, где Лаврова напилась и навернулась с лестницы. Слава Богу, цела осталась. А ведь с виду приличная женщина. Не везет этому отделу с начальниками, опять им пьянчужка досталась. Бывает же такое.

От вызова скорой помощи Маша решительно отказалась. Вытирая струйку крови, льющуюся изо рта, услужливо подсунутым кем-то носовым платком, она сунула под мышку подобранные доброхотами туфли, даже не помышляя снова их напялить, и проследовала в туалетную комнату. Да уж, хороша Маша! Ничего не скажешь. На скуле наливался основательный синяк, на подбородке горела ссадина, язык распух и еле помещался во рту, пострадавший в столкновении с маршруткой пару недель назад бок снова саднил. Ну и по мелочи: размазанный макияж, разорванные колготки и упавшая до нуля самооценка. Любопытствующие товарки ни на минуту не оставляли Машу одну, охая и причитая. Разговоров теперь хватит на весь следующий год. Только усевшись в вызванное кем-то такси, за что Маша была весьма благодарна, она смогла остаться наедине с своими мыслями.