Ранняя осень - [6]

— Неважный из вас клоун получается, — с досадой сказал он.

— Мне это многие говорили, — ответил я. — Так с кем бы ты хотел остаться: с матерью или с отцом?

— А что вы будете делать, если я не отвечу? — вызывающе спросил он.

— Ездить по кругу и спрашивать, пока тебе не надоест.

Он промолчал. Но плечами не пожал. Только недоверчиво взглянул на меня.

— Хочешь — вернемся, и я отведу тебя к отцу?

— Какая разница, — устало вздохнул Пол. — Вам это надо? Это не ваша забота. Ну почему вы не оставите меня в покое?

— Потому что сейчас я за тебя отвечаю. И пытаюсь решить, как с тобой лучше поступить.

— По-моему, вас наняла моя мать. Почему же вы не выполняете ее распоряжения?

— А может мне не понравились ее распоряжения.

— Но ведь она вас наняла, — недоуменно проговорил он.

— Она заплатила мне сто долларов за один день работы. Если ты не хочешь ехать к ней, я отвезу тебя к отцу, а ей верну ее сотню.

— Да никогда вы этого не сделаете, — сказал он и отвернулся к окну.

— Убеди меня, что тебе с ним лучше, и я сделаю это.

— Хорошо. Мне с ним лучше, — сказал мальчик, все еще отвернувшись к окну.

— Почему? — спросил я.

— Вот видите. Я же знал, что вы этого не сделаете, — он торжествующе посмотрел на меня.

— Я не сказал, что не сделаю, — возразил я. — Я попросил указать причины. Выбирать одного из родителей — вещь нешуточная. И я не хочу, чтобы ты сделал выбор просто из духа противоречия.

Он опять уставился в окно. Мы были уже в северном Рединге и все так же ехали на юг.

— Понимаешь, Пол, я хочу, чтобы ты сделал правильный выбор. Я понимаю, вопрос очень трудный. Но ты же не хочешь, чтобы я решал за тебя?

— Мне все равно, с кем из них жить, — сказал Пол, все еще глядя в окно. — Они оба стоят друг друга. Никакой разницы. Оба ужасны. Я их ненавижу.

Голосок срывался. Казалось, он вот-вот заплачет.

— Вот черт, — сказал я с досадой. — Об этом я не подумал.

Он посмотрел на меня с печальным торжеством.

— Ну и что вы теперь будете делать?

Мне захотелось пожать плечами и отвернуться к окну. Но я сказал:

— Наверное, отвезу тебя к матери и оставлю себе сто долларов.

— Я так и думал, — вздохнул Пол.

— А ты хотел бы, чтобы я сделал что-нибудь другое?

Он пожал плечами. Мы все еще ехали по Редингу.

— А теперь можно включить радио? — спросил Пол.

— Нет, — отрезал я.

Я знал, что веду себя по-хамски, но мальчишка раздражал меня. Его упрямое, со всхлипом, отчаяние выводило меня из себя. “Мистер Уорм, — вдруг вспомнилась мне фраза — на свете просто не существует плохих мальчиков”.

Мальчишка чуть ли не ухмылялся.

— Хочешь знать, почему я везу тебя к матери? — спросил я.

— Чтобы получить сто долларов.

— Да. Но дело не в ста долларах. Просто из двух зол выбирают меньшее.

Мальчишка пожал плечами. Мне захотелось остановить машину, взять его за ноги и треснуть об асфальт.

— Когда выбираешь из двух паршивых вещей, — назидательно сказал я, — надо выбирать наименее паршивую. Тебе в равной мере плохо и с матерью, и с отцом. Тебе все равно, где жить. Если я отвезу тебя к отцу, тебе будет плохо, а я ничего не получу. Если я отвезу тебя к матери, тебе будет тоже плохо, но я получу сто долларов. Поэтому я везу тебя к матери. Ты понял?

— Понял. Вы хотите получить сто долларов.

— Да хоть десять центов. Главное — ход рассуждений. Только так можно противостоять случайностям.

— И мамочка даст вам денежку. А может вы ее еще и трахнете, — сказал он, искоса наблюдая за моей реакцией.

— Твой отец об этом тоже говорил, — невозмутимо сказал я. — Твоя мать что, сильно сексуально озабочена?

— Не знаю.

— Или ты думаешь, я настолько неотразим, что это неизбежно?

Пол пожал плечами. Я прикинул, что, пожалуй, еще пару таких жестов я выдержу, а потом остановлю машину и вышвырну его вон.

— Я не хочу об этом говорить, — сказал он.

— Тогда не нужно было и начинать, — подытожил я.

Пол промолчал.

Я свернул на 128-ю южную трассу, ведущую в Лексингтон.

— А кроме того я считаю, что нехорошо так говорить о своей матери с незнакомыми людьми.

— Почему?

— Так не делают.

Мальчишка пожал плечами и опять уставился в окно. Все. Еще раз пожмет плечами — и мое терпение лопнет.

— А что бы вы делали, если бы отец затеял с вами Драку?

— Я бы его успокоил.

— Как?

— Ну, смотря насколько он крепкий.

— Он был футболистом, а сейчас поднимает тяжести в спортклубе.

Я пожал плечами. Заразился.

— Как по-вашему, вы его побьете? — поинтересовался он.

— Уверен, — ответил я. — Может, он большой и крепкий, но я-то этим зарабатываю на жизнь. К тому же я в хорошей форме, а он — нет.

— Подумаешь, — почему-то обиделся он.

— Не я это начал, — примирительно сказал я.

— Мускулы — не главное, — буркнул Пол.

— Правильно, — согласился я.

— Мне кажется, вы считаете себя очень крутым со своими мускулами.

— Я считаю, что в моей работе они необходимы, — ответил я.

— А я считаю, что мускулы выглядят безобразно.

Не отпуская руля, я развел руками.

— А почему вы стали детективом? — вдруг спросил Пол.

— Как сказал один человек, потому что я не умею петь и танцевать.

— А по мне, так это просто скукотища.

Я снова развел руками, вернее ладонями. Мы проезжали по Бердингтон-Мапл.

— По какой дороге лучше ехать? — спросил я.