Ранние рассказы - [7]

Шрифт
Интервал

— Здравствуйте, Сидор Михайлович, как живете-можете? — возгласил Елпидифор Перфильевич.

— Живу-таки помаленьку. Спал после обеда.

— Со днем вашего тезоименитого ангела имею честь поздравить! — такую речь проговорила Анна Сергеевна, возведя свои слезливо-масляные глаза на Елпидифора Перфильевича.

А этот с ужимкой сказал ей:

— Благодарствую с почтением — и вас равным образом, очень-с одолжен!

Приехал тот, приехал другой, кто с фамилией одной, кто с семейством со всем — набралось гостей, дожидались только майора с офицерами. Ах, кстати, понимаете ли вы, господа, что значит фамилия и что значит семейство? Уж, конечно, не понимаете. Извольте, я уж, так и быть, скажу вам — фамилия значит то же самое, что жена, сожительница, супруга, а семейство — так и значит, что есть семейство. А жену называют у нас фамилиею так, ради деликатства; знаете, сказать жена — по-мужицки будет, сожительница — по-купечески, а супруга — слишком высоко, куда уж нам, михрюткам этаким, супруг иметь? Так вот и зовется фамилиею — это, знаете, по-модному.

Все уселись по местам. В гостиной на диване сидела Матрена Елистратовна с городничихой. Ну уж эта городничиха! Самой лет под сорок, а все еще молоденькой прикидывается и на Карлу Карлыча так посматривает, что ни на что непохоже. Такая бесстыдница, а ведь у самой дочь, Настенька, невеста, вот что Федор-то Дмитрич влюбился в которую. А Карла Карлыч уж тут; ох, уж этот немецкий шмерц, так и юлит перед нею, так и рассыпается мелким бесом и что-то говорит по-своему, да так говорит, что и казначей и смотритель училища, уж на что ученые люди, и те ничего не понимают. А она? Что же? Ведь отвечает. Ну, ведь известное дело — у мадамы смолоду-то училась, а мадамы эти уж, небось, всякому немецкому художеству научат. Была в гостиной и судейша: то-то трещотка-то, как говорит Елпидифор Перфильевич, как это у нее язык-то не порвется с болтанья-то. Говорит-говорит, как ханжа балахонская, а сама не знает об чем. Была и казначейша, и стряпчиха — тоненькая, как спичка, а врать здоровее Елпидифора Перфильевича. А была тоже и Вера Осиповна Поддергаева, жена депутата удельного — по отце-то была княжна — только из простых княжен, из бедных, а гордая такая, что и не приведи бог. Тотчас и губу нахмурит, как ее сиятельством не назовешь. Ну, все тут дамы были, даже и Афросинья Федоровна, что по домам ходит сахарцу поколоть, лоскуточков пособрать, да еще так кое-чего по мелочи исправить — и та была.

И барышень было-таки довольно: две Елпидифоровны, три казначейских, Настенька городническая, судейских с полдюжины, две одного заседателя, две другого, одна третьего, да там еще, знаете, этаких секретарских, повытчичьих, а всего-навсего было двадцать две, в том числе пять старых уродов, а остальные так просто милашечки. А как разряжены — хоть в рамочки вставить. Иная такая полненькая, как наливное яблочко, да румяная, да пышная этакая, ну вот точно как сдобная лепешка, когда немножко в печке в вольном духе подгорит. А ручки мягкие. Как поцелуешь, так губы-то и потонут в них. Премилейшие барышни. И все почти невесты. Можно бы было, так просто зажмуря глаза выбрал которую-нибудь себе в фамилию.

А в зале сидели мужчины. Судья Петр Алексеевич говорил с городничим о новом способе откармливать гусей толченым кирпичом. Петр Алексеевич сидел на стуле, а низенький, тощенький городничий так и прыгал перед ним с чашкою пунша в руке и пискливо кричал от всего усердия. И прочие все шумели на порядках. Шум, гам такой, точно как на мосту в Макарьевской ярмарке. Уж на что Пятачков — и тот кричал, споря с казначейским сыном о том, что пользительнее: ром или кизлярка. Безмолвствовали только Федор Дмитрич да Николай Максимыч, из которых первый стоял перед дверьми гостиной, а другой в переднем углу. Известно, как влюбленный и стихотвор. Влюбленные всегда смотрят на то место, на котором сидит она, а стихотворы тоже, известное дело, помещаются в углу — от толпы, знаете, подальше.

Зашумели в прихожей; приехал майор с офицерами…[1]


Еще от автора Павел Иванович Мельников
В лесах

Роман П.И.Мельникова-Печерского «В лесах» занимает особое место в русской литературе XIX века. Посвященный жизни и быту, стародавним обычаям раскольничьих скитов Заволжья, он своим широчайшим охватом действительности, глубоким проникновением в сущность жизненных процессов, ярко реалистическим изображением характеров снискал известность как одно из оригинальнейших эпических полотен русской литературы.


На горах

Книга П.И.Мельникова представляет собой вполне самостоятельное произведение, но в то же время является продолжением эпопеи «В лесах». В произведении воссозданы жизнь старообрядческого купечества Заволжья, быт, нравы и обычаи местного населения. Глубокое проникновение в сущность процессов, происходивших в старообрядческой и купеческой среде, талант психолога, бытописателя и мастера слова принесли романам «В лесах» и «На горах» известность и большой читательский интерес.


Красильниковы

Из дорожных записок.Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 5–24.


Очерк жизни и творчества

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Собрание сочинений в 8 т.М., Правда, 1976.


Медвежий угол

Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 144–160.


Гриша

Из раскольничьего быта.Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").Том 1, с. 249–288.


Рекомендуем почитать
Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Слепой Дей Канет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.