Раннегреческий полис (гомеровский период) - [52]

Б то время, когда писались эти строки, контуры до гомеровской микенской культуры еще только начинали вырисовываться в сумерках греческой предыстории,[344] и Энгельс, естественно, не мог знать того, что путь, проделанный греческим миром в хронологическом промежутке, отделяющем Троянскую войну от времени создания, «Илиады», был в известной мере лишь повторением пройденного, что государство и классовое общество, некогда уже существовавшие на греческой почве, теперь зарождаются здесь снова, хотя уже в другой форме и в других масштабах, что во многих отношениях греки собственно гомеровского периода стоят ниже своих непосредственных предшественников — создателей минойско-микенской цивилизации эпохи бронзы, что их культура более примитивна, ближе к варварству, чем хронологически более ранняя микенская культура. Разумеется, гомеровский период не был простым возвращением вспять, к тем примитивным общественным структурам среднеэлладской эпохи, из которых в свое время выросла микенская цивилизация. Элементы регресса в греческой культуре этого времени причудливо переплетаются с рядом существенно новых моментов.[345] По сути дела, это было повторение опыта прошлого, но на качественно ином, более высоком уровне общественного развития. За время так называемого «дорийского завоевания» и последующей стабилизации произошло коренное обновление технической базы греческой экономики, выразившееся в широком распространении железа и его постепенном внедрении в производство. Эта техническая революция имела далеко идущие последствия во всех сферах общественной жизни. Металл впервые стал дешев и широко доступен, а это в свою очередь оказало сильное «демократизирующее» воздействие на само греческое общество.[346] Резко возросли производственные возможности его наименьшей хозяйственной ячейки — патриархальной семьи. В экономическом отношении семья обособляется от рода и становится тем автономным ойкосом, с которым впервые в греческой литературе мы сталкиваемся на страницах гомеровских поэм. С появлением железа отпала необходимость в далеких и дорогостоящих заморских экспедициях за металлом, перестало оправдывать себя централизованное хранение и использование его запасов, и, таким образом, была разрушена та основа, на которой покоился весь «государственный сектор» микенской экономики. Организованная хозяйственная инициатива дворцового государства в новых условиях должна была уступить свое место «частному предпринимательству» разрозненных семейных общин.[347]

Все эти важные перемены способствовали тому, что дальнейшее развитие греческого общества пошло по совершенно новому руслу: от первичной семейно-родовой общины через промежуточную ступень племенного сообщества к городу-государству в форме демократической (или в более редких случаях аристократической) республики. На этот раз грекам удалось избегнуть угрозы торжества бюрократической монархии, каковой в основе своей уже была микенская теократия, имевшая явную тенденцию к превращению в деспотию восточного типа.[348] Вполне очевидным этот факт стал лишь в конце архаической эпохи, когда в Греции сформировался в своих основных чертах новый прогрессивный тип государства и общества — рабовладельческий полис, таивший в себе еще неизвестные дотоле возможности социального и культурного развития.[349] Однако первые шаги в этом направлении были сделаны уже в рамках предшествующего гомеровского периода. Именно в это время в Греции сложился тот широкий слой свободного крестьянства, который в дальнейшем стал основной социальной опорой полисного строя. Генеалогически обособленная от народа и даже противостоящая ему как правящее сословие гомеровская знать все же была еще не настолько сильна, чтобы совершенно поработить демос и лишить его всех гражданских и человеческих прав. По существу сама аристократия была здесь лишь верхушечной частью демоса — прослойкой наиболее зажиточных крестьян, наделенной известными привилегиями политического и религиозного характера. С экономической точки зрения и аристократический ойкос, и семья рядового общинника — «мужа из народа» — были вполне однотипными образованиями. Различие между ними состояло не в методах хозяйствования и не в источниках обогащения, а лишь в масштабах их применения.[350] В отличие от микенской дворцовой элиты гомеровская знать так и не смогла превратиться в замкнутую касту профессиональных воинов и жрецов. Для столь сложной функциональной стратификации общества необходима была соответствующая материальная база и прежде всего наличие единого общегосударственного хозяйства. Однако возвращение к этой изжившей себя экономической системе в условиях послемиграционного гомеровского периода было уже невозможно.

О радикальной трансформации, пережитой греческим обществом в течение трех или четырех «темных веков», следующих за падением микенской цивилизации, свидетельствует возникший в самом конце этого хронологического отрезка новый тип поселения— раннегреческий полис. От его предшественницы— микенской цитадели — ранний полис отличает прежде всего присущий ему способ архитектурной организации пространства, наглядное представление о котором могут дать хотя бы кривые и узкие улочки архаической Смирны, ее стандартные глинобитные дома, среди которых невозможно отличить жилище аристократа от жилища рядового гражданина. Весь этот человеческий муравейник, теснящийся на небольшой площадке, обнесенной кирпичной стеной, составляет разительный контраст с монументальной архитектурой микенских дворцов, великолепием их внутреннего убранства и, очевидно, воплощает в себе совершенно иной тип социальной организации, гораздо более примитивный и однородный по своей внутренней структуре, нежели ахейское общество II тыс. до н. э.