Раннее (сборник) - [64]
Надя за эти часы решила обманно согласиться, чтоб только отпустили домой, и увидеться, посоветоваться с Глебом. Секретарь комсомола взял у неё подписку о неразглашении и отпустил на два дня «подумать».
Обрадованно нашла она Глеба тут же, совсем никуда не мобилизованным, и, едва вышли из дворика райкома, стала рассказывать обо всём ужасе. Досказывала уже во дворе, дома. Непрерывная дрожь возникла в Наде, простёгивала всё неотвязней, – она уверяла, что от холода и от счастья, что он дома.
Хозяйка открыла дверь на их стук и в темноте протянула бумажку, принесенную без них. Жёлтый огонь керосиновой лампы вновь осветил временный приют молодых людей – стол, заваленный книгами, сундук с наставленной на него посудой, старый рассыпающийся комод и одинарную железную кровать с досками вместо сетки.
Надя рванула из рук Глеба – повестку – на обёрточной бумаге, расплывшимися чернилами, и опустилась на скрипнувший разболтанный стул. Глеб взял у неё и прочёл, что к пяти часам утра завтра он вызывается с военным билетом, паспортом, кружкой, ложкой и сменой белья в райвоенкомат.
«Им не победить России!» – чернел на столе эренбурговский заголовок. Свершилось! Революция звала! Молодая жена судорожными пальцами ухватила Глеба за локоть и смотрела гневно:
– Ты рад, что распутался, что тебе не мучиться, не решать, – уйдёшь, а со мной пусть делают, что хотят…
И задёргалась взрыдом, что, казалось, грудь её разорвётся. Глеб продолжал торжественно стоять у стола, отвердевшей рукой гладя волосы жены.
Им не победить России! К оружию, квириты!{253} Откуда-то добавлялось почти исполинских сил. Глеб пришёл в своё лучшее состояние, когда мог – всё.
– Надюша! – резко повернулся он, соображая сразу многое. – Бери чемодан, собирай в него самое главное, в четыре часа я сажаю тебя на поезд, и ты едешь в Ростов.
Она расширила глаза:
– Прямо к фронту?
– Глупенькая, что значит – к фронту? Там все родные. Они как-то живут?
Сперва эта мысль захватила Надю – не только потому, что она уезжала от подполья, а потому, что так она уедет первая и ей не оставаться и не плакать в этой квартире, опостыло-невыносимой после того, как Глеб уйдёт. Заряженная энергией мужа, Надя кинулась в сборы. А Глеб по-прежнему стоял у стола, от слишком большой стремительности мыслей уже теряя способность соображать. Ложка и кружка! Идиоты! Надо портфель с собой взять, карандашей, бумаги чистой, пару ёмких книг.
А ребята-сокурсники уже лейтенанты! Как отстал Глеб… Эта категорическая повестка вольным воздухом фронта овевала его лицо.
Выдвинув сразу все три перекосившихся ящика щелястого комода, Надя села на табуретку и слабым голосом сказала:
– Нет, мне ехать так нельзя.
Как будто с горы спустился Глеб, трудно соображая, о чём тут ещё.
– Нельзя?.. – И спохватился, поняв: – То есть как нельзя? Что ты? – Он подошёл к ней вплотную, и сейчас же её голова скатилась ему в руки. Его голос стал тёпло-нежным: – Ну зачем ты мучаешь меня, ну что ты ещё выдумываешь? Я посажу тебя на поезд – и уеду спокойным.
Он гладил её голову – и она ласкалась к нему, чуть покачиваясь.
– Поедешь, да? – тихо спросил он, целуя её в лоб.
Она закинула голову и печально вздохнула:
– Нет. Это тебе всё кажется сейчас так просто, ты уже – перекати-поле. Диплом – в районо, трудовая книжка – в районо, уеду не уволившись – не дошлют.
– А попросишься – не уволят.
– Ну, что же делать, что же делать, если время такое? За побег с работы и – под суд.
– Кому будет до тебя? Кто тебя будет искать? И – какая сейчас работа?
– Да я ночи не просплю спокойно, если на меня будет розыск! А ещё это подполье! Боже мой, какая я подпольщица!..
И она спрятала лицо в его ладонях.
– Но и оставаться тоже нельзя, Надюша. Будут тебя тягать, угрожать тюрьмой…
– Может, не будут…
– И денег нет…
– Тем более надо дождаться зарплаты…
– Топлива нет, продукты исчезнут, – как ты будешь жить?
Надя вздохнула, как простонала:
– Как-нибудь, как-нибудь… Смотри – вещи же. Зачем бросать? Потихоньку соберу, уволюсь – потом уеду.
Надя была по-прежнему на гражданке, эта комната по-прежнему была ей домом, вещи имели свою ценность, а для Глеба это уже были рухлядь и хлам в какой-то случайной комнате города, сегодня нашего, завтра не нашего.
– С каким сердцем я уеду – и буду за тебя бояться?
– Я буду тебе писать…
– Куда?..
– Какая-нибудь же почта будет? Ты сразу напиши!
– Я предчувствую, что я попаду под Ростов и бои будут уже идти на самой окраине города, и в нашем Театральном парке, как, помнишь, в Университетском городке в Мадриде{254}, в кинохронике, будут окопы, пулемёты, мешки с песком…
– Тебе этот Мадрид до сих пор ещё снится?..
– Как я хотел тогда в Испанию!..
– Если только ты будешь под Ростовом – я сразу примчусь.
– А диплом? а трудовая книжка?
– Да-а-а…
Низко вкрутили фитиль лампы…
До рассвета не много-то и оставалось.
– Я – собран, – сказал Глеб. – Не вставай провожать: и темно, и холодно.
И правда, Надя, как согрелась, осталась лежать.{255}
Глава третья. Печенеги
Когда Глеб выходил за ворота, белый серп ущербной луны ещё полным светом светил с востока – утро едва брезжило. В давно заготовленных грубых ботинках Нержин звонко отстукивал по земле, окованной утренником. Стук своей ходьбы веселил его и делал сильней. Не какие-нибудь интеллигентские полуботиночки – а кирзовые, на резиновой подошве – сколько и куда придётся в них прошагать?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки.
100-летию со дня начала Первой мировой войны посвящается это издание книги, не потерявшей и сегодня своей грозной актуальности. «Август Четырнадцатого» – грандиозный зачин, первый из четырех Узлов одной из самых важных книг ХХ века, романа-эпопеи великого русского писателя Александра Солженицына «Красное Колесо». Россия вступает в Мировую войну с тяжким грузом. Позади полувековое противостояние власти и общества, кровавые пароксизмы революции 1905—1906 года, метания и ошибки последнего русского императора Николая Второго, мужественная попытка премьер-министра Столыпина остановить революцию и провести насущно необходимые реформы, его трагическая гибель… С началом ненужной войны меркнет надежда на необходимый, единственно спасительный для страны покой.
Рассказ был задуман автором в Экибастузском особом лагере зимой 1950/51. Написан в 1959 в Рязани, где А. И. Солженицын был тогда учителем физики и астрономии в школе. В 1961 послан в “Новый мир”. Решение о публикации было принято на Политбюро в октябре 1962 под личным давлением Хрущёва. Напечатан в “Новом мире”, 1962, № 11; затем вышел отдельными книжками в “Советском писателе” и в “Роман-газете”. Но с 1971 года все три издания рассказа изымались из библиотек и уничтожались по тайной инструкции ЦК партии. С 1990 года рассказ снова издаётся на родине.
В книгу вошли рассказы и крохотки, написанные А.И. Солженицыным в периоды 1958–1966 и 1996–1999 годов. Их разделяют почти 30 лет, в течение которых автором были созданы такие крупные произведения, как роман «В круге первом», повесть «Раковый корпус», художественное исследование «Архипелаг ГУЛАГ» и историческая эпопея «Красное Колесо».
Роман А.Солженицына «В круге первом» — художественный документ о самых сложных, трагических событиях середины XX века. Главная тема романа — нравственная позиция человека в обществе. Прав ли обыватель, который ни в чем не участвовал, коллективизацию не проводил, злодеяний не совершал? Имеют ли право ученые, создавая особый, личный мир, не замечать творимое вокруг зло? Герои романа — люди, сильные духом, которых тюремная машина уносит в более глубокие круги ада. И на каждом витке им предстоит сделать свой выбор...
ББК 84.Р7 П 57 Оформление художника С. Шикина Попов В. Г. Разбойница: / Роман. Оформление С. Шикина. — М.: Вагриус, СПб.: Лань, 1996. — 236 с. Валерий Попов — один из самых точных и смешных писателей современной России. газета «Новое русское слово», Нью-Йорк Книгами Валерия Попова угощают самых любимых друзей, как лакомым блюдом. «Как, вы еще не читали? Вас ждет огромное удовольствие!»журнал «Синтаксис», Париж Проницательность у него дьявольская. По остроте зрения Попов — чемпион.Лев Аннинский «Локти и крылья» ISBN 5-86617-024-8 © В.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
Отголоски петроградского апрельского кризиса в Москве. Казачий съезд в Новочеркасске. Голод – судья революции. Фронтовые делегаты в Таврическом. – Ген. Корнилов подал в отставку с командования Петроградским округом. Съезд Главнокомандующих – в Ставке и в Петрограде. – Конфликтное составление коалиции Временного правительства с социалистами. Уход Гучкова. Отставка Милюкова. Керенский – военно-морской министр. – Революционная карьера Льва Троцкого.По завершении «Апреля Семнадцатого» читателю предлагается конспект ненаписанных Узлов (V–XX) – «На обрыве повествования», дающий объемлющее представление о первоначальном замысле всего «Красного Колеса».
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 5-й вошли части Третья: «Истребительно-трудовые» и Четвертая: «Душа и колючая проволока».
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».
Первый том 30-томного собрания сочинений А.И.Солженицына являет собой полное собрание его рассказов и «крохоток». Ранние рассказы взорвали литературную и общественную жизнь 60-х годов, сделали имя автора всемирно известным, а имена его литературных героев нарицательными. Обратившись к крупной форме – «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ», «Красное Колесо», – автор лишь через четверть века вернулся к жанру рассказов, существенно преобразив его.Тексты снабжены обширными комментариями, которые позволят читателю в подробностях ощутить исторический и бытовой контекст времени.