Рамсес Великий - [10]

— Это правда, Синунхет? — вперил в визиря горящие ненавистью глаза фараон.

— Да, правда, — ответил Синунхет после долгого молчания. — Я признаюсь только потому, что не хочу мучиться. Ведь ты не отдашь меня палачу, а убьёшь собственной рукой, чтобы почувствовать всю сладость мести.

— Ты правильно всё рассчитал последний раз в своей жизни, — ответил фараон дрожащим от ненависти голосом. — О, боги, я благодарю вас, что вы дали мне возможность своими руками прикончить мерзавца, который убил мою единственную любовь. Ты, моя дорогая, божественная Нефертити, сейчас смотришь на меня и улыбаешься. Твой убийца будет казнён мною, и ты будешь, хотя и в малой степени, но отомщена.

Хоремхеб вынул из-за пояса кинжал, с которым никогда не расставался, ведь его подарила ему Нефертити, и одним ударом в сердце убил Синунхета. Старый воин плюнул на валявшийся у его ног труп и приказал:

— Его на съедение собакам, остальных заговорщиков на кол. Пусть все видят, что бывает со злодеями, посягнувшими на фараона и его семью.

Хоремхеб вышел из залы, гордо подняв свою седую голову. Он расплатился по всем счетам в земной жизни!

Через несколько месяцев новый фараон Рамсес Первый плыл на роскошной, застланной драгоценными коврами барке к Фивам, религиозной столице Египта[21], где находился самый главный храм страны — храм Амона, царя среди богов[22]. Все жители стовратных Фив высыпали к набережной. Среди них на почётном месте вблизи застланной коврами пристани был и Рахотеп со всем своим семейством. Правда его законная жена со старшим сыном ещё оставалась в Мемфисе, но рядом с теперь уже главой налоговой службы Фив стояла ещё чуть пополневшая Зимрида, держа на руках маленького Риб-адди, который вместе со всеми с интересом наблюдал, как судно с новым фараоном подплывало к пристани. Многочисленные драгоценности сияли на властителе Египта, над ним переливались всеми цветами радуги страусовые перья опахал. Видя всё это, маленький мальчик перестал вертеться на руках у своей мамаши и пристально уставился на приплывшее чудо. А рядом с фараоном по правую руку стоял огромного роста наследник и соправитель Сети, весь в драгоценностях и в целой шкуре леопарда, обёрнутой на его бёдрах. На руках он держал мальчика с красивым личиком и огромными карими живыми глазами. Мальчик смотрел на ещё невиданный, сказочный город Фивы, на встречающую толпу и улыбался. Риб-адди воскликнул, дёргая мать за ухо:

— А это кто у того дядьки на руках?

— Царевич Рамсес, сын наследника престола Сети и, если будет на то воля богов, будущий наш фараон, — ответил, смеясь, стоявший рядом Рахотеп. — С ними со всеми в одной лодке я и спасался. Жутко вспоминать!

Малыш на руках матери и представить себе не мог, что вся его взрослая жизнь будет тесно связанной с судьбой этого худенького мальчика, с интересом и удивлением рассматривающего своих будущих многочисленных подданных, столпившихся на берегу великой реки.

ЧАСТЬ 1

Глава 1

1

Прошло шестнадцать лет. За этот довольно значительный срок в человеческой жизни и мгновение в истории государства произошло множество драматических событий в судьбе новой правящей династии. Рамсес Первый[23] умер через два года после начала своего царствования. Поговаривали, что он был отравлен. Угроза внутреннего хаоса вновь возникла в стране, но фараон Сети Первый[24] смог железной рукой подавить все честолюбивые попытки знати свергнуть новую, ещё прочно не утвердившуюся на троне династию, а также всплески сепаратизма на окраинах обширной империи. Однако какой-то рок преследовал потомство Нефертити и Хоремхеба. Сети Первый скончался на одиннадцатом году своего царствования в расцвете лет, и на трон сел двадцатиоднолетний юноша Рамсес Второй[25]. Ему тоже пришлось ожесточённо бороться за власть. В непрекращающейся ни на минуту схватке выковывался характер фараона. И уже через несколько лет страна признала нового властелина. Закончился период смут и разброда, и началась невиданная доныне эра процветания и величия древнейшей монархии на земле.

* * *

Багрово-красный диск солнца вставал над древними стовратными Фивами из-за серо-лиловых пустынных с плоскими вершинами гор, уныло тянувшихся по краю цветущей долины вдоль полноводного Нила. Дневное светило громогласно, торжественно приветствовали ещё охрипшими спросонья голосами одетые в белоснежные льняные одеяния жрецы, позёвывая и почёсываясь, в просторном фиванском храме бога Амона[26] на восточном берегу в северной части города. Бритоголовые слуги верховного божества Египта, одним из воплощений которого был солнечный диск, нестройно гнусавили по привычке в густом благоуханном дыму тысячи раз повторенные молитвы. Их голоса гулким эхом разносились под высокими сводами, расписанными тёмно-синей краской, с горящими даже в полумраке золотыми звёздами. Это рукотворное звёздное небо поддерживали мощные колонны, сплошь покрытые иероглифами. С первыми лучами солнца в храм влетели ласточки. Они стремительно и бесшумно, как тёмные молнии, проносились в полумраке, разрезая своими острыми чёрными крыльями столбы утреннего солнечного света и сизые клубы благовонного дыма, медленно и лениво поднимающегося вверх к капителям колонн, искусно вырезанным из камня в виде распускающихся, трепетно тянувшихся к божественному светилу цветков лотоса.