Раминар - [81]

   На второй день преследования, поздним утром Вдова ощутила третий источник лады. От потрясений, приятных и не очень, у неё уже начинала кружиться голова. В отличие от первых двух, рядом с этим не было гальтов - только какие-то отморозки с пустыми лицами, увешанные оружием из серии "набор начинающего душегуба". Моментально взвесив все "за" и не обнаружив ни одного "против", Шеа предусмотрительно обошла отряд Халахама стороной и ринулась к новой цели.

   * * *

   Эрикира вторую неделю мучил один и тот же кошмар. Он бредёт во тьме по каменному плато под сумеречным небом без облаков и звёзд, а внутренности его рвёт в клочья голод. Кровь в жилах превращается в обжигающий холодом кисель, и кажется, что вместе с её током под кожей ползет какое-то вызывающее дрожь существо. Он падает на камни и начинает загребать в горсти мелкий свинцовый щебень и пыль, набивая ими рот, в приступе жестоких видений воображая перед собой самые вкуснейшие лакомства на земле. В ответ бездна внутри него взрывается невыносимой болью, и когти принимаются кромсать тело с новой силой. Задирая рубашку, Эрикир в ужасе смотрит на три длинные сквозные раны, из которых вытекает красная река, заливая низ живота. Но страшнее всего видеть, как, раздвигая взрезанную плоть, наружу выползают ленты черноты, свиваясь в немыслимые узоры...

   На этом месте сон всегда обрывался. Так случилось и на этот раз. Эри открыл глаза. Над ним темнел низкий, подбитый грубой тканью потолок - крыша повозки. Подстилка, служившая кроватью, была влажной от пота. Повернув голову, он встретился взглядом с Халахамом, лежавшим у противоположной стены.

   - Ничего не хочешь мне рассказать?

   Юноша отвёл глаза, выравнивая сбитое дыхание, и задумался: хочет ли?

   - Плохой сон. Нечего рассказывать.

            Халахам продолжал смотреть, но Эрикир уже отвернулся и закрыл глаза. Мужчина сверлил взглядом худую спину с выпирающими лопатками ещё какое-то время, а потом, сморгнув, прислушался к чему-то и, резко поднявшись, покинул повозку.

   Спрыгнув на мокрую от начавшей уже оседать росы траву, он проводил глазами свернувшую в сторону рощи чёрную карету и подбежал к скорчившейся на земле в тени второго фургона Лайлин. Девушка сжимала голову руками и тихо поскуливала, зажмурив глаза. Халахам опустился рядом на колени и положил свои руки поверх её. Лин заплакала. Тело её обмякло, руки бессильно соскользнули вниз. Халахам приобнял её, усаживая, коснулся пальцами горячего лба и начертил невидимый знак.

   - Посмотри на меня.

   - Нет, - она затрясла головой. - Боюсь.

   - Просто посмотри.

   Лин затихла и открыла глаза.

   Халахам невольно вздрогнул и отстранился, потрясённо глядя на расширенные зрачки девушки - никакой страх и никакая тьма не могли заставить измениться человеческий глаз подобным образом. Зрачок занимал почти всю прорезь глаза, сжав радужку в тонкий ободок и оставив белок видимым лишь в самых уголках. Сейчас он незаметно стягивался, принимая обычный вид.

   Между бровей Халахама пролегла глубокая складка. Поджав губы, он поднялся, увлекая Лайлин за собой. Она ожидала вопросов с его стороны, но их не последовало. Мужчина казался с головой погружённым в невесёлые мысли - так оно, впрочем, и было. После минутного молчания он окинул девушку взглядом с головы до ног и поинтересовался:

   - Ты знала свою мать?

   - Нет, - ответила та, сбитая с толку странным вопросом. - Она умерла при родах.

   Мужчина опустил глаза.

   - Иди спать, - бросил он, отворачиваясь.

   Лин осталась стоять.

   - Поговорим завтра. Не сейчас.

   Чувствуя тяжёлый взгляд между лопаток, Халахам в раздражении обернулся:

   - Скройся Лин. Последнее предупреждение, - выражение его лица ясно говорило, что ещё немного и кое-кто схлопочет.

   Девушка, оробев, быстро обогнула фургон и забралась внутрь.

   Выдохнув, Халахам посмотрел в чёрное небо - звёзды уже погасли в преддверии рассвета, и луна бледнела на западе тонким молодым серпом. Широкими шагами он двинулся в сторону тракта и остановился, только почувствовав, что его догнали. Алестар без слов смотрел на гальта, предлагая тому заговорить первым.

   - Лайлин - нОриу.

   Глаза Алестара расширились.

   - Полукровка?

   - Скорее всего, даже меньше, чем "полу".

   - Мать?

   Халахам кивнул.

   Молчание продлилось несколько минут, а затем гальт спросил:

   - Что Шеа?

   - Обошла нас с востока и двинулась по тракту в сторону Ййена.

   - Что-то задумала. Знать бы, что...

   Алестар промолчал, поскольку добавить ему было нечего. От самого Юрра Кор-Унтару держалась позади на приличном от них расстоянии, но внезапно ринулась вперёд, будто решила махнуть на всё рукой, отыскав занятие интересней, чем затянувшаяся слежка. Срываться с места и преследовать её казалось напрасным метанием между петлёй и плахой.

   - Будем идти дальше, не дёргаясь лишний раз, - подытожил Халахам, кивая су-волду. Алестар прикрыл веки в согласии и ушел к обозу, оставляя гальта на посту.

   Шеа замедлила бег. Она была уже близко, очень близко. Когда сила обдала её щекочущим трепетным дуновением, женщина остановилась и полной грудью вдохнула влажный ночной воздух. К аромату травы и земли примешивался металлический сладкий запах крови. Зверь нетерпеливо толкнулся в тесном коконе, сплетенном из остатков воли и разума той, что носила в себе проклятье его голода - попытался вырваться на свободу, но был остановлен. Настороженность и инстинкты Вдовы взяли верх - она решила для начала присмотреться к добыче.