Ракетный гром - [36]

— Послушайте, моего солдата не видели?

Яков повернулся лицом к Малко, дохнул перегаром.

— Рукам волю не давай. — И, узнав старшего лейтенанта, икнул: — Встречай на вокзале, к матери он поехал. Вернется, парень смирненький...

Малко, еще больше вскипев, закричал:

— Почему не удержал? Ты был воякой, сам знаешь, что за такое солдата по головке не погладят. Я из тебя душу вытряхну! — Он придвинулся вплотную к баянисту, готовый схватить его за грудь. Яков отступил назад.

— Ты кто такой есть? — Малко подумал сейчас, что ведь он не знает баяниста. «Может быть, он вражина, шпион? — Мысль эта охладила и до крайности напугала старшего лейтенанта. — Влип, попался». Он начал вспоминать, не выболтал ли такого, за что может влететь и ему. Но кажется, он не разговаривал с ним по служебным вопросам, да и тот никогда не проявлял интереса к жизни части. Малко немного успокоился. Он заметил милиционера, стоявшего на привокзальной площади.

— Пойдемте, — взял он за руку баяниста.

Тот отдернул руку:

— Куда?

— К милиционеру.

— Пойдем, — сказал баянист и первым направился к постовому, насвистывая песню «Темная ночь». «Свистит, вроде ничего и не произошло. Знаем мы вас, умеете маскироваться, — размышлял Малко. — Вышколенный тип. Как это я раньше не подумал?» Он все больше убеждался, что баянист определенно опасный человек. Если не шпион, то, по крайней мере, какой-нибудь преступник, скрывающийся от наказания.

— Проверьте у этого гражданина документы. Рикимендую внимательно посмотреть, — сказал он милиционеру, усатому старшине с тремя орденскими планками на груди.

— Яша, что случилось? — спросил тот у баяниста, подавая ему руку. — Выпил лишнего? Вроде не заметно.

— Спросите, Кузьма Силыч, старшего лейтенанта. Привел к вам, а зачем, не знаю. — Он опять начал насвистывать мотив песенки, теперь уже незнакомой Малко.

— Документы надо проверить. Все понятно? — тоном приказа повторил Малко.

— У Якова Андреевича? — погладил усы милиционер. — Это мой старый фронтовой товарищ. Во каким пришел к нам в дивизию, махоньким. Был дважды ранен, потом в дивизионном ансамбле играл на баяне. Кавалер многих орденов. Яша наш в порядке, товарищ старший лейтенант. Раньше зашибал. Теперь на штатной должности.

Малко резко повернулся, зашагал к дороге.

Кто-то перепрыгнул через кювет, оказался рядом.

— Виктор! — Малко приблизился к солдату, потребовал: — Доложите, почему самовольничали?!

Виктор поднял голову. Что же он может сказать командиру в оправдание? Решительно ничего! Еще там, в электричке, возвращаясь в часть, он понял всю тяжесть своего проступка. Конечно, мать попытается уговорить отца, чтобы он не ездил в часть, не поднимал там шума. В конце концов, отец может уступить матери — не такой уж «зверь», каким кажется некоторым. Но строгость отца меньше пугала, страшно было подумать о том, что завтра, именно завтра на глазах у товарищей его поведут без ремня на гауптвахту... «Видали, как наш тихоня, музыкальный человек, выбросил номерок». Ему захотелось отодвинуть день наказания, чтобы это произошло не сразу, не завтра.

— Дядя Яков тут ни при чем... Зачем вы его за грудки?.. Меня, дурака, берите...

— Как это ни при чем! — воскликнул Малко. — В нем все зло... Идите!..

Шли долго молча. Виктор впереди, Малко за ним, шагах в пяти. «Ну вот, товарищ член партийного бюро, и в твоем хозяйстве образовалась дыра. Позор! — чуть не кричал Малко. Он делал все, чтобы быть на хорошем счету, чтобы не только догнать взвод лейтенанта Узлова, но и опередить, а потом уехать в академию. — Что теперь будет, спрашиваю вас, товарищ Мишель? Сын командующего! Как же, авось замолвит словечко хорошее. Надо освобождаться. Не годится он в союзники. Не тот попался».

— Когда на гауптвахту посадят? — Виктор замедлил шаг.

Малко дал ему сигарету.

— Боишься?

— Может, не сразу, обвыкну немного, тогда и наказывайте...

— Сын командующего попадет на гауптвахту! Позорище на весь округ! Теперь генералу хоть не показывайся здесь: требует от других, а своего сына не может воспитать. Вот что ты натворил!.. Рикимендую понять все это. — Он размышлял, как выкрутиться самому из этого положения. Попадет не только солдату, но и ему отведут соответствующее место в приказе. Конечно, он может сказать дежурному по части, что Виктора Гросулова он задержал у себя на квартире, занимались, увлеклись, просрочили время отбоя. — Ты не просто солдат — сын командующего! — Малко уже не мог отделаться от случайно пришедшей мысли о том, что он действительно может смягчить проступок солдата. И ему, конечно, поверят, и все это дело может кончиться лишь замечанием ему, Малко, от командира части, но будет спасена репутация взвода. — Да, да, сын командующего! — повторил он. — Я не хочу, чтобы сын командующего подрывал авторитет отца.

В проходной будке Малко позвонил дежурному по части. Дежурил майор Савчук.

— Петр Захарович! Да, старший лейтенант Малко. — Он посмотрел на часы. — Понимаете, товарищ майор, маленько увлекся сегодня электроникой, на вечернюю поверку опоздал. Нет, я не обязан был присутствовать. Я занимался с рядовым... Уже известно. Он у меня был на квартире, поэтому и звоню. Конечно, ничего особенного, солдат тут ни при чем. Да, так вот и провел субботний вечер, приходится жертвовать отдыхом...