Рагнарек. Истинная история ариев, асов и ванов - [45]

— Ты лжешь! Я очень храбрый! Я тебе голову снесу! — завопил смертельно оскорбленный Браги.

— Если ты так смел, украшенье скамьи, то не медли и покажи свою смелость! — усмехнулся Локи (он ничуть не боялся Браги ни пьяного, ни трезвого).

Тут в разговор вмешалась Идунн-Гевьон-Живуд: — Браги, прошу, не надо ссориться с Локи в таком месте. Уместны ли ссоры между родичами! Ведь мы все здесь родичи, кровные или названные, не правда ли?

— Молчи, Живуд! — вскипел Локи. — Из женщин ты самая до мужчин жадная. Ты стала любовницей тому, кем твой брат был убит. (Локи напомнил о той самой первой схватке между нури и ванами, во время которой и в самом деле Брезом был убит брат Живуд).

— Локи, зачем ты так! — всплакнула Идунн-Живуд. — Я ведь только хотела успокоить Браги!

— А что я такого сказал! — смешливо изумился Локи. — Я только напомнил о юнце, тебя, «девственницу», совратившем. Он, кажется, тебе кое-что дарил за твои любовные ласки. Не на эту ли «добычу» намекает теперь твой дружок Браги?

По площадке опять пронесся ураган насмешек. Видно было, что асы не благоволили ни к Браги, ни к его подруге.

— Речи твои легки, Лофт Локи! — вмешалась в разговор Фригг (ей, в общем-то, понравилось, как Локи обошелся с Живуд, изменявшей ее красавцу-внуку Брезу с каким-то пьяницей Браги). — Ты слывешь шутником и любимцем асов и знаешь это, но, пожалуй, хватит всех бранить и дразнить.

— Ты, Фригг, молчи! — обратил Локи на нее свой сарказм, и сразу на площадке воцарилась тишина. — Думаешь, что ты лучше этой «девы»? Говорят, ты спала не только с Одином, но и с обоими его братьями!

— Если бы здесь был Бальдр, ты не ушел бы отсюда живым! — задохнулась от гнева Фригг.

— Разве ты не знаешь, что Бальдр умер, благодаря мне? — дерзко рассмеялся Локи. — Все об этом только и твердят.

— Твой брат тоже умер! — встряла в разговор Фрейя, видя, что Фригг от наглости Локи совсем потеряла дар речи, а Один улыбается и не думает заступаться за супругу.

— Ну, я думаю… — протянул Локи, — что Хёд был, скорее, приемным сыном ее мужа, чем моим братом. Но в любом случае, невелика потеря. Слепцу лучше на том свете, чем на этом, где он, не разгибаясь, батрачил на всех вас, тем более, что теперь, по мнению многих, загробным миром заведует его племянница. И… О! Фрейя! Как же мне пропустить в моем обзоре тебя! Ты же переспала со всем Асгардом! А когда тебя поймали в постели с братом, ты, говорят, очень громко визжала с перепугу! (На площадке опять захохотали).

— Лжив твой язык! — взвизгнула Фрейя, но больше добавать ничего не могла, так как то, что сказал Локи, было правдой.

— Брат мой, Локи, беды нет великой коль женщина делит ложе с мужчиной, — с мягкой укоризной в голосе вступился за Фрейю Один. — Спроси хоть нашего друга Ньёрда, отца этой милой девушки.

С этими словами Один бросил на Ньёрда таинственно-многозначительный взгляд. Разумеется, Ньёрд не произнес ни слова. Молчал и Фрейр, который, несмотря на свое асирское воспитание, все же чувствовал себя неловко.

— Думаешь, я не знаю, что Ньёрд прижил детей с родной сестрою? — буркнул Локи вполголоса (эту реплику они заранее обговорили с Ньёрдом, чтобы у асов не возникло подозрения, будто Локи неспроста щадит вана).

— У богов все не так, как у людей, Локи, разве ты не знаешь этого? — рассудительно произнес Тюр.

— Еще бы не знать! — хохотнул Локи. — Ваш древний Имир зачал вас со своей левой ногой! Или с рукой?

— Ну, положим, не нас, а вас, — возразил Тюр. — Имир был турсом и родил турсов. Турсы сродни индам и эрана. А мы асы потомки Бура, который родился из камня!

— Да ты ведь сам на три четверти турс! — подрезал Тюра Локи. — И как там твоя рука, которую дружески пожал мой сын?!

— Спасибо, уже почти зажила! — машинально ответил Тюр, его голова была опять занята печальными мыслями о своем низком арийском происхождении.

Далее Локи прошелся еще по нескольким высоким персонам, сидевшим с ним за одним столом. Именно тогда он обозвал Бейлу грязной скотницей, а ее мужа Бюггвера ничтожным приживалом, подбирающим крохи со стола Фрейра, а еще и жалким трусом, намекая на то, что нуристанцы трепещут пред асами и позволяют им делать в их стране все, что заблагорассудится. Хеймдаллю он сказал, что тот стоит на страже богов с мокрой спиной, имея в виду его сексуальные подвиги в селениях юшей, на что, впрочем, тот вряд ли всерьез обиделся.

С особым смаком прошелся Локи насчет нравственности еще двух дам. Первой из них была Скади, которая, считаясь вещей предсказательницей будущего, стала пророчить ему ужасные муки. На это он сказал ей:

— Ласково ты призывала когда-то Локи на ложе, но разве в виденьях тебе не являлось, что первым я был, а также последним в час гибели Тьяци жреца — того, что отцом твоим был?

В ответ Скади разразилась новыми и более конкретными угрозами обязательно убить его, когда он снова явится к ней в дом. При этом Локи невольно подумал, что такая же участь будет грозить ему и в собственном доме, когда его жена Сигюн узнает, что он помог убить ее отца. И такая же участь может грозить Одину в доме Саги.

Пышнотелая красавица Сив, которая по праву носила почетное прозвище Ринд (в обоих значениях этого слова), видя, как Локи обходится с ее соседками и приятельницами, решила как-то избежать подобной участи. Она налила свой рог доверху лучшим медом и подошла с ним к изгаляющемуся над всеми трикстеру.