Рагнарек. Истинная история ариев, асов и ванов - [47]

— Они связали мне руки кишками моих сыновей! — простонал Локи.

Вскоре выяснилось, что у Локи теперь будут связаны не только руки, но и язык. Один из немногих преданных ему арийских вождей сообщил, что Один под страхом смерти заставил всех арийцев, бывших в тот день в Асгарде дать ему страшную клятву о молчании. Они не должны были никому рассказывать о том, что произошло на пиру у Ягра. А еще Игг велел передать Локи, что если он сам будет болтать об этом и о том, что знают они двое, то его сыновей убьют.

12. Рагнарек

— Ты теперь будешь ненавидеть меня, Сёкк! — горестно стенал Лока. — Не только за своего отца, но и за то, что я не уберег наших детей!

— Нет, милый! — ласково и твердо заверила его Сигюн. — Это судьба. Если бы па сразу отдал меня за тебя, ты никогда бы не поднял на него руки, не правда ли?

— Да, Сёкк, я был в каком-то безумии от страсти к тебе!

— И я не верю, что Один на самом деле убьет наших сыновей. Он всегда был так ласков с ними. И моя мать не даст их убить. Ведь они ее внуки, а Один любит свою Сагу, так же, как ты любишь меня, не правда ли?

— Да, я думаю, что он не решится на такое злодеяние. Тем более, что я не буду раскрывать рта, как он того требует.

На первое время Локи и Сигюн нашли убежище в землях племен, подконтрольных его отцу Шифе. А в землях асов все шло, как прежде. В августе на поле Вигрид, как обычно прошло ристание между асами и ванами. Разве что убитых с обеих сторон было заметно больше, чем всегда.

Про Локи в Асгарде словно все забыли. Одна только мстительная Скади время от времени присылала к нему гонцов, которые должны были повторять изгнаннику заученные ими наизусть речи жрицы-лыжницы. И речи были все об одном и том же: Локи теперь никто, хуже, чем мертвец, а его дети все будут рано или поздно умерщвлены самыми страшными способами. Слушая гонцов, Локи так и корчился от злости и душевной боли за своих сыновей. А Скади сама образно описывала эту пытку словами: «Подвесить над гадом ядовитую змею, чтобы ее яд на него капал». Время от времени она объявляла, что Локи убил ее гонцов. Но, как бы ни злился на самом деле Локи, он ни разу не поднял руки на гонца, обычно, подневольного турса, семья которого оставалась во власти Скади. Единственное утешение в этих страданиях он получал от своей верной и любящей Сигюн.

— Жаль, что Один не перебил всех арийских вождей, бывших на пиру у Ягра, — как-то спокойным тоном обронил Шифа в разговоре с сыном. — Тогда от них было бы все-таки больше толку. Племена возмутились бы этим убийством, а новых, может быть, и лучших вождей выбрать не так уж трудно.

— Молчат? — спросил Лока, точно сам не знал об этом.

— Молчат, Лока, — подтвердил Шифа и с досадой добавил. — И ты тоже молчишь!

— Но ведь они убьют моих сыновей, твоих внуков!

— Но ты же хитроумный муж, Лока! Придумай же, как, не раскрывая рта, поставить в известность о твоих разоблачениях и о твоем вызове людей хотя бы в моих землях!

— Хм, придумать? Я не могу попросить тебя, отец, взять это на себя, потому что, если это расскажешь всем ты, то тебя спросят, откуда ты это знаешь. Тебе придется сослаться на меня и… Нет, так не годится. Но у нас есть три человека, которые были свидетелями всего, что произошло на пиру у Ягра. И они не давали никому никаких клятв о молчании.

— Так уже теплее. Но этих людей никто не знает. Поверят ли им, особенно если ты будешь стоять рядом и молчать?

— Поверят! Хотя я и в самом деле буду молчать! Но после того, как они кончат рассказывать, и меня спросят, правда ли все это, я, молча, кивну головой! Собирай своих людей, отец!

И всё прошло именно так, как задумал Лока. Сотни, а затем и тысячи людей узнали обо всех подробностях перебранки Локи на пиру у Ягра. Узнали они и о подробностях убийства Йимы, и о подробностях обожествления Одина. В рассказах, переходящих из уст в уста, многое искажалось, но главное оставалось. Это была весть о том, что вожди и «боги» асов лживые и подлые люди, развратники, кровосмесители и снохачи. И что им надо обязательно оказать сопротивление. И что это вполне возможно, потому что нашелся человек, который бросил им в лицо смелый вызов, а они не смогли с ним справиться, хотя он был безоружен и один против многих.

Так как соглядатаи из Асгарда сообщили, что Нарви и Вали все еще живы, Локи уверил себя и Сигюн в том, что такие же собрания теперь можно без особой боязни провести на землях, подконтрольных асам. И вот агитационный пробег начался. Многие вожди, дававшие клятву молчать, так же, как и Лока, кивками подтверждали истинность рассказов трех воинов-свидетелей. А некоторые сочли даже себя вправе теперь забыть и о данной клятве, потому что и так всем все теперь известно. Их рассказы дополняли рассказы первых трех Свидетелей.

Но сам Лока продолжал молчать о том, о чем теперь знали все. Зато он счел себя вправе гласно выступить с призывом не давать с этого времени асам никакой зимней дани. И этот призыв был встречен с восторгом. С первым снегом все арийские племена стали сходиться в большие группы, и каждая из этих групп могла наверняка дать отпор любому из асирских отрядов, высланных из Кринга у озера Аталон.