Рагнарек. Истинная история ариев, асов и ванов - [20]

Вышли рано утром. До Перевала дошли быстро, так как путь был хорошо протоптан командой Гарма. Здесь сделали остановку, чтобы решить стоит ли идти дальше. Но погода, которая и с утра была ясной, стала днем еще лучше. Гарм уверял, что она и к вечеру вряд ли испортится. Поэтому после второго завтрака и отдыха Один решил идти дальше.

Здесь стало ясно, что делал Гарм на горе за день до этого. В твердом снегу на склоне высотой в полкилометра были выбиты ступени, а в самых сложных местах глубоко забиты колья и протянуты веревки. На хребет поднялись всего за полтора часа, но всем было ясно, что без ступеней они не смогли бы этого сделать вовсе.

Одину чрезвычайно понравились сила, ум и распорядительность Гарма, и он сразу предложил горцу пойти с ним после этого путешествия в кринг асов, чтобы получить заслуженную награду. (Надеялся, что Гарм останется у асов навсегда). Но Гарм в ответ лишь покачал головой. Тогда, не настаивая больше на посещении Кринга, Один пообещал прислать Гарму в подарок хорошенькую юную деву. В ответ Гарм поблагодарил вождя асов, но сказал, что говорить о награде еще рано. Хель, слышавшая этот разговор, только усмехнулась. Она-то знала, что у Гарма, служившего при храме, не было недостатка в женском внимании.

После краткого отдыха прошли вдоль хребта еще три километра. Идти было несложно, так как и здесь помощники Гарма протоптали широкую безопасную тропу. В конце тропы Гарм остановился и сказал, что они теперь на месте. Под ними уже вечный лед. И он может указать неплохую ледяную пещерку, где можно сложить покойников, и где они будут в безопасности от лучей летнего солнца.

Удивительно, как обрадовались этой новости девушки. По правде сказать, от пустынности и бесприютности снеговой горы их бросало в дрожь. Ужасали огромные пропасти. Очень трудно было дышать. Но вот им показали пещерку, и они уже чувствуют себя, как дома. Они залезли в нее гурьбой (все кроме Хель) и начали выбрасывать из нее снег.

Пещерка была, правда маловата. Один приказал воинам расширить ее каменными молотами, насколько возможно, и устроить в ней покойников с максимальными удобствами. Глядя на эти хлопоты, Гарм шепнул Хель: «Все равно их всех съедят снежные барсы». На раскрашенном в ритуальные цвета лице жрицы Смерти опять мелькнула усмешка.

Пока обустраивали ледяной мавзолей, Один захотел пройти по горе дальше. Впоследствии говорили, что он взошел на самый пик и оттуда, взглянув своим единственным оком, увидел все миры. Возможно, это было и так. Те, кто побывал на этой горе, могли бы подтвердить, что с нее (даже не с самой вершины) в сторону юго-запада земли вдоль Пянджа видны на сотни километров. Во всяком случае с того времени асы называли Кухи-фуруҷ «троном Одина», точнее седалищем или ложем, ведь нет сомнения, что первыми тронами на земле были просто стопки звериных шкур, и на них можно было не только сидеть, но и лежать. А еще они дали горе собственное имя Хлидскьяльв, которое так же трудно истолковать однозначно, как и местное название Кухи-фуруҷ. Может быть, оно связано с названием реки Хлид (она же Слид и Пяндж)? А, может, под словом hlið (калитка, малый вход) они имели в виду лоно Богини Рождения и Смерти, и ложем Одина было именно это божественное лоно?[26]

Наконец, мертвецы водворены на свое место. Они лежат укрытые одеялами из шкур оленей, словно спят. Хель опять начинает совершать погребальный обряд, творит какие-то непонятные асам заклинания на языке дари; а то, время от времени, взывает к богам на языке асов, предлагая им взять покойников под свое покровительство, сделать их жизнь на горе приятной и веселой.

Девушки, да и некоторые асы-мужчины смотрят на ее раскрашенное лицо с ужасом. Между прочим, она спросила девушек, не хотят ли они все или кто-то из них остаться с любимыми на горе навсегда. В этом случае она поможет им перейти в то же состояние, в каком сейчас находятся их женихи, с помощью острого кремневого ножа. Обещает сделать это максимально безболезненно. Уверяет, что у нее уже есть положительный опыт в таких делах, и рука у нее твердая, не дрогнет. Но девушки-валькирии только дрожат и отрицательно мотают головами. Также не согласились они и просто остаться на горе, то есть тихо и безболезненно заснуть и замерзнуть насмерть. И Хель смотрит на них с презрительной усмешкой: хороши, мол, любовницы-невесты-жены, не хотят вот следовать за своими мужчинами. Тогда Хель опять взывает к богам с просьбой дать покойникам взамен земных, других, небесных подруг. Но даже и эта провокация на ревность, не подвигла ни одну из молодых женщин, остаться на страшной горе, хотя у многих из них на лицах появилось недовольное выражение.

Все с облегчением вздыхают, когда возвращаются Один и Гарм. Теперь можно спускаться и поскорее забыть ужасы этого восхождения. В пещеры храма вернулись уже в темноте. Здесь их очень хорошо встретили жрицы с угощением и всякими прочими любезностями. Началась тризна.

Хель смыла с лица священную краску, и многие мужчины заметили, что она хороша собой. Кое-кто из них попытался даже заигрывать с ней. Но на их льстивые слова об ее красоте она отвечала сурово, а пустить в ход руки так никто и не решился, отчасти помня, что она жрица Богини Смерти, отчасти из-за могучего Гарма, который сидел рядом с ней.