Радужный город - [93]

— Иваныч! — в комнату заглянул молодой человек, кто-то из оперов, и махнул рукой.

Следователь отложил бумаги и, встав, кивнул мне, приглашая следовать за ним. Комната Димы, и так не блещущая ремонтом, ныне напоминала зону боевых действий: вывороченный подоконник и старые рамы, оторванные обои, выбитые кирпичи, лужа от залетавшего дождя на полу. С Невского вместе с потоками холодного воздуха прилетали завывания сирен, это заставляло внутренне содрогаться.

У окна крутились мужчины, расширяя огромную дыру в подоконнике, словно жуки-паразиты зарывались они под кожу дома, а тот отвечал лишь глухой обиженной тишиной.

Все, молча, делали свою работу. Один из них, увидев, что мы с Варковым почтили собрание своим присутствием, наклонился и достал из зияющей дыры кулек — пакет из дешевого супермаркета. Возле стены, рядом с нами, стояли трое мужчин разных возрастов, одетых по-домашнему — понятые, которым повезло присутствовать при вскрытии тайника.

На расстеленной на полу клеенке пакет был вскрыт, в нем лежало несколько небольших прозрачных пакетиков с белым порошком. «Гробики» выкладывались по серой клеенке, точно плиточки-кабанчики, которые Томуля для «фартука» на кухню долго выбирала, измотав Андрею все нервы.

А сердце мое закололо. Вспомнилось, как через полгода после знакомства с Димой я приехала домой после работы (а мы уже жили вместе на съемной квартире), у него как раз был выходной, и застала я его на диване. Глаза мужа были открыты, но меня, комнаты, да и всей вселенной, для него не существовало. Дима позже уже рассказал, что кто-то из развеселых его друзей привез травку, которую они и раскурили. Правда, к чести Димы стоит сказать, что после того случая он при мне, да и без меня, я думаю, тоже, эту дрянь в рот не брал. И сработали-то ведь не крики и скандалы, а простые издевки и подколы. А потом от передоза умер друг.

Но выражение полного отсутствия на лице меня поразило. Я много читала об этом в учебниках, но столкнувшись с подобным, была поражена. Вот только то, что сейчас лежало передо мной, Варковым, операми, понятыми и прочими важными личностями, было во много раз страшнее — причина смерти тысяч и тысяч людей и отнюдь не престарелого возраста.

«Будут тебе деньги!»

Не сойти мне с этого места, если я или мой ребенок дотронулись бы до таких денег!

Меня затошнило с такой силой, что я рванула в ванную, но в коридоре замерла как вкопанная перед темными пятнами на полу.

«…пятьдесят миллионов…»

Странно, что судьба распорядилась так, что это оказалось «место» Светланы, а не Валентины Алексеевны, мое или Абрикоса.

Что же ты наделал, Дима?! Как ты мог!

Я зажала рот рукой.

В коридор выглянул Анатолий Иванович. Ему одного взгляда хватило, чтобы понять, что я несколько в «неадеквате». Он приобнял меня за плечи и провел на кухню. Стакан с водой, стул, теплые руки на плечах. Тропинин рассказывал, что у следователя жена и тройняшки-сынишки. Он уж не допустил бы такого, он бы своих не подставил. Для него бы не пришлось искать оправданий. Почему же я искала для Димы?

Передо мной легли пустые, еще неисписанные его убористым почерком, бланки.

— Подпиши и поезжай домой.

Руки дрожали, но я сделала все, как он просил. Меня сейчас мучил лишь один вопрос.

— Это же теперь закончится? — слезы были в голосе и в хриплом дыхании, но щеки были сухими.

Варков собрал подписанные листы в папку и кивнул, задержав на мне задумчивый взгляд. Спустя минуту мужчина подал мне мои сумку и шарф и повел на лестничную площадку, где курили те самые ребята — опера.

— Валера, девушку домой отвези. Вась, — кивнул Варков второму парню, — за мной.

— Валера, — молодой человек кивнул мне. — Спускайтесь, я пойду машину прогрею, — и, перепрыгивая через две ступеньки, мужчина поспешил вниз.

Медленно обмотав шарф и застегнув пальто, я, вцепившись в перила, тоже начала спускаться, делая это крайне осторожно, боясь упасть, ощущая себя будто в невесомости, пугаясь легкости собственного тела и нахлынувшей свободы.

Возле парадной мягко гудел старенький Форд. В салоне было тепло и пахло дешевеньким освежителем воздуха. Играла обычная российская попса тихо-тихо. Лежали кусочки бумажек с телефонами, пачка сигарет, трубка мобильного в подстаканнике, скрепки, погрызенный карандаш. А на заднем сиденье две потрепанные птички из достопамятной игры и адаптер для ремня со зверюшками.

В какой-то из реальностей у меня, наверное, все также: муж, ребенок, дача с шашлыками по выходным летом или походы в крупные развлекательные центры зимой, игрушки по акции из гипермаркетов, машина, которую надо бы обновить, но хочется на море съездить или на кухне ремонт доделать.

Мужчина, который при свете потолочной лампы оказался совсем не таким уж и молодым, а вполне себе моего возраста и с приятной улыбкой, поинтересовался: «Куда едем?»

— Домой, — улыбнулась я в ответ.

Навигатор мигнул и быстро построил маршрут. И вот мы уже спешим по ночному городу. Хорошо, что зима, спасительные питерские мосты-нити еще не разводят.

Мост Александра Невского, Заневский проспект, черная Нева, все так, как и должно быть. Я еду домой. Для него важнее репутация. А для меня важнее… я! И раз у него нет возможности быть со мной, когда мне тяжело, у меня нет необходимости ехать к нему.