Радужный город - [64]

— Его мать, в смысле мать бывшего мужа, она — беззащитная старушка.

— Но она жила без тебя, и то время пока вы были женаты, и потом.

— Но не в такой же ситуации?! Вы намекаете, что если бы я не полезла, вам бы не пришлось со мной нянчиться? — мнительность выкарабкалась наружу.

— Нет, я спросил, зачем ты стараешься помогать людям, которым до тебя не было дело?

— Потому что мне ее жалко. Я так же одинока, как и она. И кто, если не я, поможет ей?

— Это дает тебе возможность считать себя правильной и особенной? — Тропинин сложил руки на груди.

— Может быть, — я посмотрела ему в глаза. Мне очень захотелось уйти. Казалось, что все то время, пока мы ели и пили, говорили, он собирал меня как пазл. И теперь увидел картинку целиком и сделал свои выводы.

Тропинин заговорил, а я от каждого его слова внутренне съеживалась все сильнее.

— Если разобрать тебя на составляющие, ты ничем не будешь отличаться от других. Ничем. Не способнее, не красивее, не умнее. Ты глупа в своей наивности, слепа в гордыне. Тебя устраивает твоя жизнь, твоя ниша, разве ты бы захотела что-то менять? Ты откладываешь все на потом. Ты боишься отказов и провалов, так, Соня? Если бы я предложил тебе быть вместе, что бы ты сделала? Испугалась? Согласилась, но подумала бы, что можно что-то с этого «поиметь». Правильно, но чтобы ты поимела: дорогу в нечто большое или деньги? Ведь от мотивации в таких случаях зависит и успех отношений, ты ведь это понимаешь?!

Сердце сжалось, кулаки сжались. Прекрасный вечер превратился в попытку раскатать меня. Но, по крайней мере, этот фарс закончится сейчас.

— Виталий Аркадьевич, вы абсолютно правы. Жизнь приучила меня к страху, особенно, когда я уже была не одна, когда у меня появилась дочь. Потому что я за нее отвечаю. Мой ребенок никому не нужен кроме меня. Да, я не смогу предложить ей столько, сколько вы своему сыну, и не заменю ей отца. Мой расчет гораздо горше вашего. Да, я боюсь отказов, и не всегда уверена в себе. И кстати, если бы вы вдруг мне предложили, я бы испугалась поначалу, потом подумала бы, и если бы я вдруг согласилась, я бы даже этот дурацкий язык выучила, я бы постаралась соответствовать, потому что я интерес к жизни не потеряла, я потеряла веру в чудо. Мне пришлось самой покупать Алые Паруса и корабль строить. Потому что даже тот, кто твердил, что любит меня, не сдвинулся бы и на сантиметр. Это я приехала в Питер к Диме. Не приехала, и он бы погрустил и нашел бы другую. Я захотела ребенка. И я не жалею. Может, моя дорога, усилия и мечты не так глобальны как ваши. Но они мои. И да, мне приходится довольствоваться своей нишей, потому что надо думать о том, что мне и Абрикосу завтра есть, и на что покупать жетон на метро.

Я швырнула салфетку.

— У нас больше не получится с вами нормального разговора, Виталий Аркадьевич.

— Потому что ты ждешь от меня только плохого.

— Не правда.

— Правда. Ты настроена на это. Для тебя финалом наших отношений будет расставание месяца через три, угадал? Ничего серьезного, просто секс. Опять угадал? Ты, вполне возможно, даже ждешь от меня привычных ухаживаний, но я не ухаживаю за женщинами, Соня.

— Я заметила. Видимо плохой опыт сказывается, — я уже не смотрела ему в глаза.

— Права, мне хватило того, что я потратил годы и уйму душевных сил на человека, который просто выкинул меня из своей жизни.

— Виталий Аркадьевич, вам больше не стоит переживать. Жизнь уже доказала, что земля круглая.

Я встала.

— Я не отпускал.

Я оперлась руками на спинку стула, встав за нее как можно дальше от него.

— А я не нуждаюсь в вашем разрешении. В этом разница между Лёней, Артемом, Анной и даже вашей женой и мною.

Я обошла стол, и направилась было к выходу, но его стальные пальцы сжала мое запястье.

— Давно ты на работу не устраивалась, Соня, — его улыбка вызвала прилив ярости. — Стрессовые ситуации ты переживаешь весьма странно.

— Стрессов у меня уже предостаточно. А у нас тут разве собеседование?

— Самое натуральное, — его руки окружили меня. — Я был груб, прости.

— На правду не обижаются. Отпустите меня, пожалуйста.

— Нет. Не хочу и не буду, — горячие ладони забрались по кофту и заскользили по спине. — Мне тоже тяжело, Соня. Я хочу, чтобы у нас с тобой получилось нечто большее, чем просто секс. Я в это верю сильнее, чем хотелось бы. Хочу верить, что ты не обманешь моих ожиданий. Я уже оступался. И сейчас не могу позволить себе ошибиться. Ты слышала, какой я тебя вижу, но чувствую я тебя своей, необходимой, правильной, честной, твердой, нежной. Я схожу по тебе с ума. Понимаешь? Нас с тобой обманывали, и мы как никто оценим то, что может быть между нами.

Зря я подняла на него удивленные глаза, его губы накрыли мои, и кислороду вместе со здравыми мыслями в доступе к мозгу было отказано. Его поцелуй был жадным и собственническим. А я вспыхнула как спичка, обвила его шею руками и не могла оторваться. Это было страшно и потрясающе, восхитительно и больно, потому что в чудеса я все же не верила.

Глава 19

Ладонь Тропинина скользнула за пояс юбки, а мои пальцы сминали ткань пиджака на его плечах: я сошла с ума, опьянела, меня приводила в исступление неспособность противостоять его запаху и вкусу. Я стала ведомой и послушной, подчиняясь движению его рук, прижимаясь все ближе, желая ощутить его до конца. Даже не верилось, что так бывает. Если я такая не особо красивая и не шибко умная (что, судя по моим действиям, факт очевидный), почему же тогда его дыхание сбилось, а пара моих жалких попыток отстраниться утраивали силу его объятий, это с его-то до сих пор перебинтованной рукой.