Радуга (Мой далекий берег) - [7]
— Сова ты моя, Сирин.
А она в ответ:
— Сёрен?
…Ястреб явился прежде, чем ожидали. С ним шел сутуловатый, мрачный парень с изуродованными, обмотанными тряпьем руками. Остаться лечиться у Бокрина не захотел. И Ястреб был сам не свой. Глаза сверкали злобной желтизной, и пограничник то и дело проваливался куда-то, оставаясь с ними лишь телом. Лэти заторопился. Сёрен ходила за ним, как утенок, помогала собираться, заглядывала в глаза.
— Вернется, — буркнул Бокрин.
А Сёрен заплакала.
5
Охапки тростника на полу тревожно пахли летом. Хрустели под сапогами гостя нелюбого и незваного. Парень переминался с ноги на ногу, как спутанный стригунок-жеребенок, дергал кадыкастой шеей. Солнце сквозь решетчатые окошки метало косые лучи на его голову с путаницей пегих волос, заставляло алеть глубокую вмятину над бровью. Синего и красного в узком лице было вообще больше, чем требовалось, точно ударился, упав с высоты. Ликом скорбел, уголки губ опущены, вдоль гладких молодых щек прорезались две глубокие борозды. Ивка поймала себя на том, что невольно отводит взгляд.
В горстях неловко держал гость вороненка. Крылья того были распахнуты, он тяжело дышал, перья опрокинутой набок головы обильно намокли кровью.
— Остальное где? — спросила Ивка недобро.
Острым подбородком указал парень за окно. И тут же сморщился от боли. Ивка скосилась против солнца: зимние ветки древнего, трехсотлетнего, почитай, вяза огрузили вороны. Было их много, как в дни отлета. Но они не каркали, не ссорились, не перелетали с сука на сук. И эти молчание и неподвижность пугали.
— Как тебя звать, пограничник?
— Савва.
— Надо добавлять «сударыня Ивка». А ведомо ли тебе, Савва, что вы нарушили уговор?
— Но… — парень снова переступил. — Мой друг умирает.
— Рейвен будет наказан, — и непонятно было, говорит ведьма о командире или обо всей заставе.
— Он умирает! Почему вы медлите?!
Брезгливо поджав губы, Ивка расстелила перед пограничником платок:
— Клади сюда. Бирн!
Вошла беловолосая светлоглазая фряжка, та самая, что прогнала Ястреба от покоя государыни.
— Забери.
Краем глаза увидела Ивка, как вороны снялись с ветвей, точно сорванные ветром черные листья. Отвернулась. После ночи Карачуна чувствовала она себя разбитой. Вроде и обряд свершался, как должно, но — не было в нем души. Надо распорядиться о государыне и послать навстречу девочке-заменышу, по времени должна уж быть здесь. Еще этот!
Савва стоял, опустив лицо, смотрел на пустые руки. Потом поднял прозрачные, словно весенний лед, непозволительно дерзкие глаза:
— Я один виновен. И я готов понести наказание. Но разве дурно, что мы, слившись с птицами, лучше поймем душу Берега?
Ведьма-правительница поморщилась:
— Тебе ли рассуждать о высоком? Есть уговор, по которому святынь касаются одни посвященные. Делать иначе — небрежение силой Берегини. Не от этого ли Черта?
— Он мой друг.
— Расскажи, что с ним случилось.
Обманутый мягкостью тона, Савва всхлипнул. И заговорил. Вяло оплыв в кресле, Ивка беспощадно и быстро вошла в его разум.
— …Почему ты не предупредил, что знаменщик?!
Ивка трясущимися руками прятала в прическу седую прядь. Художники мыслят картинами, четко и ярко, почти как прирожденные ведьмы. Мысль не лжет — мальчишка не умел изготовиться. Но это… все, что она видела, было так чудовищно, что не хотелось верить. Вот почему не задался ночной ритуал, вот почему вместо прилива сил, следующего за ночью солнцеворота, испытала она опустошение. А боль умирающих ведьм в Кроме не почувствовали.
— Этот дурман все же пришел из Черты. Не могут люди убивать из-за нелепого обвинения, будто мы… — ведьма резко взмахнула рукой. И бросила мысль в Ишкольд, требуя у тамошнего ковена разобраться на месте. Ближе к Черте проницать в одиночку даже такой, как она, грозило безвременной кончиной или безумием. Откинувшись в кресле, прижимая руку к занывшему сердцу, вспомнила Ивка, наконец, о пограничнике. Велела коротко:
— До суда отдохнешь и поживешь в нашем доме.
Разумея, конечно, не дом свой и мужа — зачем подавать дурной пример и без того шкодливому сыну.
Масло в лампадке выгорело, тлел фитилек на дне, и только смутное сияние полной луны сквозь оконную решетку освещало комнату. Савва сидел на полу, прислонившись спиной к теплому боку печи, силился заснуть. Сквозь коричневую пелену боли и усталости проступили вдруг перед ним бестелесные девочка и старуха. Девочка была худенькая и гибкая, как ивовый прутик, в стародавнем уборе, расшитом по зарукавьям и подолу рябиновыми ягодками и незабудками; на тонкой шейке болтались янтарные и рябиновые бусы. Прыгали льняные косы у круглых щек, краешки губ усмешливо загибались кверху, на подбородке темнела ямочка. Старуха была дряхлее времени. Опиралась на клюку, пучила совиные, не по-старчески зоркие, злые глаза. Поджатые губы роняли слюну. Тяжело упадала со слабой шеи огромная, как пивной котел, голова. Но, несмотря на разницу в росте и годах, прелесть девочки и уродство старухи, были обе похожи. Только вот понять, в чем это сродство, усталый знаменщик не мог: мучился недосказанностью. И пытаясь ловить ускользающее, впервые за две почти ночи и день забыл про боль.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В книгу включены произведения молодых перспективных авторов, представляющих основные направления фантастики начала нового столетия.Центром притяжения для них стал старейший российский фестиваль фантастики «Аэлита», который всегда поддерживал лучшие творческие силы в этом самом непредсказуемом литературном жанре.
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
Покончив жизнь самоубийством, Лялька попадает в странную библиотеку…
Это история о звездолете, провалившемся в червоточину и нашедшем обитаемую планету. О конфликте между цивилизациями. О попытках вернуться домой. О постоянном моральном и этическом выборе. А еще о добре и зле. Которые существуют неразрывно, и каждый выбор приводит к целому вееру последствий, за которые приходится нести ответственность.
Она была готова на всё, чтобы выбраться со своей отсталой и скучной планеты… Что ж, теперь она в армии! То есть в космофлоте. Ей дали новое тело, новое лицо и новое имя, её научили убивать и связали многолетним контрактом. Стоило ли оно того? Она не задавала себе этот вопрос до тех пор пока на корабле не появился загадочный чужак и не увёл её в странное место…
Год неизвестен. Возможно, не то что планета, галактика не наша. Но проблем у ее жителей не меньше, поверьте. Итак, вы страдаете расизмом? А тамошние люди объединились против неизвестных науке существ — мраков. Не спорю, персонажи они малоприятные, демоны все же, и людьми обедать любят, неудивительно, что их с таким упорством истребляют. Министерство — организация, созданная для борьбы с мраками. Она имеет больше информации, чем мирные жители, и в отличие от них прекрасно знает, что и среди мраков есть мирные особи — смески, дети мраков и людей. Именно такую родословную и получает в подарок от Богини девочка Айя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
России не впервой сталкиваться с серьезной проблемой. Помимо войн, страну терзали и голод и эпидемия, даже великая чума – Черная смерть – не обошла наши земли стороной. Герой рассказа «Дорожка», переживающий современную эпидемию коронавируса в новгородоской области, находит пусть, ведущий прямиком в эпоху одной из прошлых эпидемий – когда страна еще не была готова к такому серьезному вызову.
