Радость и грусть бытия - [10]

То забываешь есть, порой – дышать.

Вот охра просится сама в картину,

И сам влечётся к ней ультрамарин…

Вдруг появляется с пионами куртина,

Чуть высвечена бликами зари.

В хрустально-перламутровом уборе

Фигура девушки появится из тьмы…

И бирюзовой дымкой вспыхнет море,

Мою печаль своей волной отмыв.

Купаюсь в цвете. Зыбкость очертаний

Притягивает душу, как магнит,

И тонет прозы опостылевший «Титаник».

А синева всё дальше вглубь манит.

Я уплываю в этот тихий вечер

В гондоле грёз от бед, борщей – от них…

Мечта одна томит: хотелось вечно

В бесплотных жить Венециях твоих.

8 июня 2007 г.

Миражи

Не жила, а ходила по лезвию.

Может быть, ещё так же хожу.

Но, в себе открывая поэзию,

Как я рада её миражу!

Дивен слова прохладный оазис!

И спасителен тем уже он,

Что, надстройкой украшенный, базис

Стал всё больше похожим на сон.

Но когда-то все сны отоснятся.

Мне б отнять у забвенья хоть пядь!

Миражей моих строчки струятся,

Жизни воды бежали чтоб вспять.

День уйдёт, но какой-то кусочек

Своей жизнью теперь заживёт,

И однажды бессонною ночью

В одиночество чьё-то войдёт.

Жизнь моя заструится в ладошках, –

Счастьем-грустью и вас заражу,

И потянутся лунной дорожкой

Ваши души к моей – миражу…

17 июня2007 г.

Обращение к своему веку-времени

Нет, я ценю свою эпоху,

Хоть и не всё приемлю в ней,

И часто мне бывает плохо,

И чёрен дёготь в мёде дней.

И слишком явны стали глазу

Упадок, нравственности крах,

И меркантильности заразу

На пьедестал возносит прах.

Жесток бываешь и неправ ты,

Но тщусь тебя благодарить,

Что наконец позволил Правду

Рабам-Эзопам говорить!

17 июня 2007 г.

Таинственные знаки судьбы

Прислушайся к голосу Знака, –

Судьба что-то хочет сказать.

Так тон её неодинаков,

Когда нам совет хочет дать.

То мёртвую птицу положит

На перекрёстке к ногам,

То ногу споткнёт о порожек,

То пальчики сложит в «фиг-вам».

Остынь и подумай о вечном,

Не бегай за ветром в руках.

Затепли пред óбразом свечку.

Не рвись ты с упорством быка

К тобою же выбранной цели:

У Бога свой план на твой путь.

Не лезь ты в лазейки и щели, –

Быть может, пора отдохнуть,

Задуматься, переосмыслить,

Залечь, отсидеться в тени…

Желаний твоих коромысла

Качают на плечиках дни.

Не всё, к чему рвёшься, полезно

Для фибр твоей слабой души,

Идёшь, может, к жалу ты лезвий,

Что в плоскости лишь хороши.

Смотри, замечай, сердцем слушай

Ты голос негромкий судьбы,

Она же ведь хочет, как лучше.–

Мы слышим себя лишь, увы…

5 июня 2007 г.

Вчера, сегодня, завтра… никогда

Понедельник и вторник, а вот и среда, –

Поманили мечтой, пролетели.

Ускользают недели в песок, в «никуда»

Под шарманку шальной карусели.

То, что было «сегодня», вновь стало «вчера».

Лишь надеждами «завтра» отсветит,

Глядь, уже наступает на пятки пора

В «никогда» и «нигде» быть на свете.

Муха чёрною точкой в проёме-окне

В перманентном своём постоянстве

Суетится, всё ищет лазейку вовне

В подневольном стекольном пространстве.

Рвётся муха на волю, на воздух, к весне,

Хоть опасностей там и немало, –

Как бы дятел её на «застукал» в сосне

И синица в сердцах не склевала б.

Не помощник я пленнице-мухе в окне:

Моя участь с мушиной совпала.

Я на муху смотрю, и всё кажется мне,

Что сама я в ловушку попала.

Ловит жизнь нас, как мух, в паутину свою,

Рвёмся к благам, лишь изредка – к Свету.

Днями крутимся мы, создавая уют,

Укрепляя тем самым тенета.

Завтра будет четверг. Пятница – постный день.

И два дня в карусели весенней,

Где дозволены праздность свободы и лень

Только тем, кто не ждёт Воскресенья.

Так в заботах-трудах вихрем дни пролетят.

Взгляд из вечности: жизнь – лишь мгновенье.

И на вкус безразличны мёд жизни и яд,

Если выпить из чаши забвенья.

30 мая – 1 июня 2007 г.

Письмо другу

Зайди ко мне, Евгений Боев,

Возьми бутылочку вина,

Чтоб пообщались мы без сбоев,

Черпнув по истине со дна.

Давно с тобой мы не сидели

За рюмкой доброго вина,

За это время поседели,

И даль яснее всё видна.

Тебя как будто кто-то гонит. –

Ты бизнесмен или поэт?!

За счастьем призрачным в погоне

Мы не общались столько лет.

Кроѝшь как время, непонятно.

На книжке пишешь: ты мне друг.

Так объясни мне, глупой, внятно,

Что ж пообщаться недосуг?

Намёки, спешка, недомолвки…

Какая, к чёрту, дружба здесь?!

Она практически умолкла,

Осталась мутная лишь взвесь.

«Мы созвонимся», – обещаешь. –

И на два года пропадёшь.

Не позвонишь, ты это знаешь.

Зачем обеты раздаёшь

Тогда налево и направо?

Или не веришь – люди ждут?!

Забвения всё глуше травы:

Бурьяном скоро порастут

Те годы, что в своей каморке

Ерёмин кофе(м) угощал.

Как крепок был напиток горький!

Как щедр был тот, кто нас прощал

За невротические всплески,

И за любовь, и за вражду –

К любви незрелости довески;

Как жажду, утолял нужду

В опоре, дружбе, тёплом слове,

И в понимающем отце,

О нас заботясь, бестолковых,

Как добрый пастырь об овце.

Приди, обсудим тягот бремя,

Тряхнём, дружище, стариной,

И золотое вспомним время,

И погорюем над страной,

Агонизирующей в муках,

Из праха рвущейся восстать,

Где взяток общая порука,

Где процветают хам и тать.

Отвык, небось, от русской грязи

Ты там, в Германиях своих?

Скупаешь землю, метишь в князи,

Родное «я» сменив на «ich»[19].

А мы в родимой стороне

Имеем то, что заслужили,

И с пожеланьем «Вы б так жили!» –

Всё ищем истину в вине.

Не откупайся впредь стихами