Радость и боль - [2]

Сидя в кресле эпохи Регентства с высокой спинкой, Лора чувствовала себя неудобно среди всех этих свидетельств минувшего века. Розетта Бургос тоже в какой-то степени принадлежала к ним. Ее стиль поведения и манера одеваться были определенно слегка викторианскими, и Лора могла только надеяться, что образ жизни в Испании окажется не столь консервативным.

В дальнем конце комнаты отворилась дверь, и Лора поспешно поднялась, когда в гостиную вошла пожилая женщина, тяжело опираясь на трость черного дерева. Несмотря на миниатюрность и очевидную болезненность, в ее осанке было нечто величественное, и Лора вопросительно посмотрела на Розетту Бургос, которая сопровождала женщину. Розетта бросила холодный взгляд в сторону Лоры и, сочтя свою задачу выполненной, застыла, словно часовой, рядом с кушеткой.

Лора нахмурилась. Она начинала чувствовать себя не в своей тарелке. Тут явно произошла ошибка. Это не была Рафаэля. Очевидно, фамилия ее была не такой редкой, как подумала Лора. И теперь ей надо было выпутываться из этой истории, пока она не попала в безвыходную ситуацию.

Пожилая женщина изучала ее с таким же напряженным вниманием, и если ее глаза не выражали одобрения, то, по крайней мере, в них не было той неприязни, которая ощущалась во взгляде Розетты Бургос.

— Мисс Флеминг? — спросила женщина с сильным акцентом. — Мисс Лора Флеминг?

Лора кивнула.

— Совершенно верно. А вы — сеньора Мадралена?

— Да, я Луиза Мадралена. Садитесь, мисс Флеминг. Очень хорошо, что вы пришли.

Лора снова опустилась в кресло, напряженно вцепившись в свою сумочку и ожидая неизбежных вопросов. Но сеньора Мадралена была готова их отложить на время, потому что начала с разъяснения:

— Вы прочитали мое объявление в «Таймс», мисс Флеминг. Думаю, оно написано достаточно ясно. Требуется гувернантка к моему внучатому племяннику, которому четыре года.

— Внучатому племяннику? — мягко переспросила Лора, чувствуя, как забилось ее сердце.

— Да, мисс Флеминг. Моему внучатному племяннику, Карлосу. Понимаете ли, мисс Флеминг, мой племянник овдовел, и, поскольку за мальчиком ухаживает пожилая компаньонка желательно, чтобы он получал более интенсивные уроки английского, вдобавок с ним нужно еще немножко заниматься чтением и арифметикой. Вы меня понимаете?

Лора слушала ее с напряжением, потому что сеньоре было трудно говорить.

— Да, я вас поняла, — ответила она спокойно.

— Хорошо. Место это постоянное, но, естественно, когда Карлос подрастет, он уедет, чтобы продолжить свое образование. Тогда ваша работа будет окончена, и я должна предупредить вас, что больше не будет детей, нуждающихся в услугах гувернантки.

— Понимаю, — кивнула Лора. — Это место в Испании?

— Да. — Сеньора Мадралена, казалось, изучала набалдашник своей трости. — Но тут есть еще одна проблема.

— Сеньора? — Лора насторожилась.

— Да мисс Флеминг. Область Испании, в которой мы живем, называется Андалузия. Вы что-нибудь слышали о ней?

— Да, сеньора.

— Это очень красивая область, мисс Флеминг. Самая красивая в Испании, я полагаю. Но тут я пристрастна. Я сама андалузка.

— Да, сеньора.

— Но Андалузия — это не Мадрид или Барселона. И Косталь, где находится дом моего племянника, — очень изолированное место. Мы живем там на полуострове, мисс Флеминг, туда ведет только одна дорога в одну полосу движения. Я должна сказать: там нет ни магазинов, ни кинотеатров, никаких других развлечений. Разумеется, если не считать рыбалки и купания, если это вам по нраву, но там нет ничего соответствующего образу жизни, принятому среди современных английских девушек.

Ладони Лоры увлажнились, и даже на бровях у нее выступили капельки пота. Все это значит — мелькнуло в ее смятенном мозгу, — что жена Рафаэля умерла. Он — вдовец! Это было невероятно — и надежда охватила ее. У нее не оставалось никаких сомнений. Помимо других напоминаний, название Косталь вызывало в ее памяти острую боль.

Но что это значит для нее теперь? Она пришла сюда из любопытства, чтобы узнать, что произошло с Рафаэлем за пять лет, истекших с момента их расставания, а не для того, чтобы участвовать в его судьбе. Она вовсе не искала работу. Место в частном детском саду вполне удовлетворяло ее. Здесь, в Лондоне, были все ее друзья. Почему же теперь все ее мысли разбегались в поисках какого-то оправдания для того, чтобы принять эту работу?

В конце концов, если отвлечься от всего прочего, пять лет назад Рафаэль Мадралена бросил ее, отрекшись от всего, что было между ними, и вернулся в Испанию, чтобы жениться на Элене Маркес, девушке, с которой он был обручен еще в детстве. Его связь с Лорой была страстной, но проходящей — им правил скорее разум, чем эмоции. И действительно, Лора задумывалась, есть ли в нем хоть какие-нибудь чувства, не подвластные разуму. Иногда ей казалось, что на такие чувства он неспособен, а порой он совсем терял голову рядом с ней, но, как бы там ни было, он окончательно покинул ее. Лора вздрогнула. Неужели она настолько жалкое создание, лишенное гордости, чтобы занять место среди его прислуги, сознавая при этом, что заслужит только его презрение?

Спазма сжала ее горло. Что за глупая, идиотская идея пришла ей в голову — явиться сюда, в отель «Эгремон»? Почему она поддалась любопытству, увидев в газете фамилию Мадралена, и снова потеряла душевный покой? Она была счастлива, жила для себя, и, когда вспоминала о Рафаэле Мадралена, это уже не отдавалось такой болью, как раньше. Он уехал, он был далеко и жил своей жизнью за много миль от сферы ее интересов. А теперь из-за этого дурацкого порыва она вдруг поняла, что ее существование вовсе не так безмятежно, как казалось, и что ей предоставляется шанс поехать в Испанию и самой проверить, что изменилось за эти годы. И ей унизительно было сознавать, что она хотела получить этот шанс.