Радиус взрыва неизвестен - [124]

Иляшев сидел верхом на своем маленьком косматом коньке и слушал голоса птиц, зверей и леса. «Что ты хмуришься, хозяин, — говорили они, — пустое дело тебя занимает, оставайся с нами». И, увидев, что его не веселят их голоса, вдруг примолкли. И сразу стало тихо. Иляшев взглянул на небо, увидел черную тучу, незаметно подкравшуюся к нему, заметил, что она набухла и почти касается своими сосцами Красных Гор. Он заторопил коня. Горы сейчас подоят тучное небо, дождь упадет на землю, прибавит воды в озерах и курьях, чтобы зверь спокойнее жировал на сытной земле, чтобы в плавнях разводились последние выводки жуков и козявок, чтобы перелетные птицы пришли на старые становища подкормиться перед долгим путешествием. Иляшев хлестнул коня и съехал с горы, чтобы не мешать туче излиться дождем: туча не любит, когда кто-нибудь видит, как начинается дождь.

Он пересек просеку, оглядывая стволы лиственниц, и видел, что они здоровы и полны соков. Ягельник похрустывал под ногами, белый и плотный. Филипп оглядел купу приметных кедров; шишки их налились и уже трескались, две кедровки взлетели над ними. Филипп покачал головой, птицы крали пищу у соболя и куницы. Придется повесить на кедрах силки — нельзя позволять этой вертлявой, всех передразнивающей птице заниматься воровством. Кедровник кормит зверя, а птица должна найти другие корма. Вот стоят рябины. Глухари уже прилетают кормиться к ним — внизу наклевано много ягоды. Рябчики объедают еловую шишку. Белка тащит в свой домик колосья пырея и дудку черемши. Всякая птица и всякий зверь готовятся к зиме.

Все рассмотрел Иляшев, но на сердце не стало легче. Хороший мужик Саламатов, но трудную задачу он задал Иляшеву. Куда Иляшев денет все свое хозяйство, если займется поручением секретаря? Трудно старику браться за незнакомое дело, глупый станет смеяться, умный будет жалеть. Как ни гадай, все плохо!

Он расседлал коня и пустил его на луговину. Если конь учует одного волка — он отобьется, если учует много волков — он прибежит пожаловаться хозяину, и Иляшев отгонит зверя. Давно уже не смотрел Иляшев на волчьи логова. Надо бы отстрелять худого зверя, пока не принес вреда хозяйству. Много забот у хозяина Красных Гор, напрасно он взял на себя еще одну заботу.

3

Рано утром в заповедник приехал молодой паренек небольшого роста, очень ловкий и быстрый в движениях. Он спрыгнул с коня, оставив торока за седлом, спросил товарища Иляшева и прошел в чум. Иляшев напоил гостя чаем, внимательно разглядывая его, пока тот ел дичину и рыбу. Сославшись на какое-то дело, старик вышел из чума, внимательно оглядел лошадь гостя, потрогал саперные лопатки, привязанные к седлу. Лошадь заседлана умело — ничего худого не скажешь: все было крепко увязано, даже железо не бренчало на вязках седла.

Гость наелся и неожиданно вышел из чума. Иляшев смутился, но паренек молчал, как и подобает молодому перед стариком. Тогда Иляшев прошел в контору, отдал старшему сотруднику печать заповедника, попросил его смотреть за зверями, пока он будет в отлучке, в случае чего идти к самому Саламатову, попрощался и вышел.

Гость ждал его около своего коня, готовый к выезду. Иляшев свистнул своего конька, и тот прибежал на его зов, как собака. Торока у Иляшева были заготовлены еще с вечера. Он оседлал коня, повернулся лицом к востоку, молчаливо молясь о благополучном пути, сел в седло и тронул повод.

— Поехали, Иван, — сказал он.

Гость — Иван Матвеевич Суслов, инженер-геолог, — тронул повод, но, когда старик повернул на север, догнал его и, указав рукой на черный гребешок Размытых гор, которые лежали в центре заповедника, спросил:

— Не повернуть ли туда?

Смуглое лицо Иляшева искривилось презрительной усмешкой. Суслов промолчал и поехал следом.

Весь день они ехали на север. Иляшев по-прежнему внимательно следил за своим спутником. Человек ехал спокойно, не торопил его, не отставал, не заговаривал первым — все это нравилось старику.

К вечеру они пересекли заповедник у северной границы, вошли в нехоженые леса, держась логов между горами, чтобы не томить лошадей, переночевали на берегу Колчима. Всю ночь они слышали волчьи голоса — осень поворачивала на мороз. И в самом деле, поутру лес оделся инеем, кони стояли под деревьями, дрожа всем телом. На завтрак Суслов убил глухаря.

Старику понравилось, что он хорошо стрелял, что убил только одну птицу, быстро приготовил ее и пригласил старика. Иляшев стал разговорчивей. Он объяснил Суслову, что они едут по землям его рода. Земель было много, а людей мало, теперь же свободных земель стало совсем мало. Вот у немцев, говорят, приплод большой, — Гитлер решил выжечь всю русскую землю и пустить на нее фашистов, только не придется им гулять по чужой земле… Суслов уважительно слушал его речи, к слову и сам сказал о том, что на фашистов есть управа в нашей стране — хорошее железо родит русская земля, и попросил у Иляшева посмотреть его тамгу. Иляшев дал ему тамгу и молоток и объяснил, как она ставит клейма. Суслов переклеймил все свои инструменты, удивляясь силе тамги. Даже на ружейном стволе оставил отметину на память, чего, правда, делать не следовало, ружье не забава, но Иляшев простил и это — паренек думал о деле.