Радищев - [69]
Родные места, знакомые просторы родной реки! Он снова увидел все то, что всегда было дорого его сердцу…
В свой дорожный дневник Радищев записывал не только описания пейзажей. Его наблюдения касаются главным образом народной жизни. Он пишет об условиях труда, о положение крестьян, о поселенцах, о промыслах и рынках. В дневнике много археологических и этнографических наблюдений. В пристальном интересе к социальным условиям жизни народа чувствуется традиция «Путешествия из Петербурга в Москву».
В Нижний Новгород приплыли 24 июня. А 30-го Радищев записал в своем дневнике:
«Ходил по верху. Воспоминовение взятья моего под стражу…»
Семь лет назад в этот самый день круто переломилась его жизнь. И вот теперь он вспоминал об этом дне… Жизнь прошла, но
Из Нижнего в Москву ехали на почтовых.
В Муроме Радищев встретился с братом Моисеем Николаевичем, выехавшим ему навстречу. Братья отважились на рискованный поступок; свернули с указанного Радищеву маршрута в сторону и поехали к Воронцову, ушедшему в это время от дел и жившему в своем поместье, в селе Андреевском во Владимирской губернии.
Об этом в дневнике записано коротко;
«У графа обедали…»
И вот снова, как в заключительных строках своего «Путешествия», Радищев мог воскликнуть; «Москва! Москва!»
«…Приехали в ранние обедни, стали в Рогожской, ходили в город. И прочее в Москве пребывание…»
VII. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
«…Любители добра, ужель надежды нет?
Мужайтесь, бодрствуйте и смело протекайте
Сей краткой жизни путь…»
А. Радищев
В 115 верстах от Москвы, недалеко от Малоярославца, находилось сельцо Немцово, принадлежавшее Радищеву.
Сюда приехал он из ссылки. С радостью узнавал он родные места. Нивы, березовую рощу, речку, яблоневый сад за покосившимся плетнем, развалины старого барского дома.
Радищев писал Воронцову о «детской радости», которую он почувствовал, увидев, что «избавление от изгнания осуществилось…»
Как только он отдохнул после утомительной и долгой дороги, первым его желанием было поближе познакомиться с народом, со своими крестьянами. Он приказал сварить пиво, купил несколько ведер вина и в воскресный день созвал мужиков и баб на господский двор. Гостей угощали вином и пивом, подавали пироги. Мужики поздравляли Радищева с приездом. Бабы запели хором величальную:
И грустно и радостно было слышать бесхитростный напев, видеть такие знакомые лица крестьян…
Но бедность и неустройство деревенской жизни очень скоро погасили первоначальную «детскую радость».
В письмах к брату, а потом к отцу Радищев высказывает уже совсем иные чувства, иные настроения.
«Признаюсь, — пишет он Моисею Николаевичу, — что если бы я знал положение здешней деревни, никак бы не назначил ее для своего пребывания… Прости, мой любезный, мне здесь жить скучно и день ото дня скучнее, тому бы я сам не поверил, скучнее Илимского…»
Отцу он пишет о том, что нашел Немцово «в великой расстройке и, можно сказать, в разорении. Каменного дома развалились даже стены… Я живу в лачуге, в которую сквозь соломенную крышу течет, и вчера чуть бог спас от пожара, — над печью загорелось… Сад как вызяб, посадки не было, забора нет… Посуда вся вывезена…»
Он сетует на долги, которые гнетут и мучают его, жалуется на одиночество: «Соседей полные карманы, но я никого не вижу…»
Он получил приглашение от своего университетского товарища Янова, но и к нему не поехал: «он далеко от моей хижины…» Изредка заходил он к крестьянам. Его усаживали на почетное место, под образа, потчевали «чем бог послал»…
Трудно было вживаться в новое, непривычное положение. Это не была та свобода, о которой он мечтал в Илимском остроге. Одинокая, скудная, бездеятельная жизнь в деревенском захолустье.
Он был еще не стар — ему было без малого пятьдесят лет. Но ссылка подорвала здоровье. Он чувствовал себя больным.
«Я читаю мало, я решительно ничего не пишу, мания к сему у меня миновала», — писал Радищев Воронцову.
В первый месяц жизни в Немцове он любил пойти «в лесок, вблизи сада, в котором нет ничего, кроме яблок, и не за тем, чтобы поразмыслить или подстрелить рябчика, которого там нет, а чтобы набрать грибов…»
Но вот — неожиданная радость! Сидя вечером за чайным столом, он увидел двух молодых офицеров. Он подумал было, что это гусары, иногда посещавшие его в порядке надзора. Нет, это была его старшие сыновья — Василий и Николай, с которыми он не виделся семь лет. С радостью прижал он их к груди…
Ему страстно хотелось повидать своих родителей. Это было «потребностью сердца», как он говорил.
Зимой 1798 года он получил от императора Павла разрешение навестить отца и мать и тотчас поехал в Аблязово.
Мало радости дала ему эта поездка. Семья оскудела. Мать со времени его ареста лежала разбитая параличом. Отец ослеп и, как говорили тогда, «ушёл от мира». Николай Афанасьевич и раньше был очень религиозным человеком, теперь же, на склоне лет, после всех несчастий, обрушившихся па семью, проводил все время в обществе каких-то монахов, отпустил бороду, ходил в простом кафтане, подпоясанном ремнем, и жил на пчельнике. Позднее он даже совсем оставил дом и отправился в Саровскую пустынь, но не ужился там с монахами и попами и вернулся домой.
Писатель Б. Евгеньев летом 1959 года побывал на Камчатке. На транспортной шхуне ходил на Командорские острова, по реке Камчатке поднялся к подножию Ключевской сопки и дальше — в таежные глубины полуострова, плавал вдоль юго-восточного побережья, жил в Петропавловске. Он встречался с моряками и лесорубами, рыбаками и рабочими, колхозниками и учеными. И обо всем, что писатель увидел и узнал, он рассказывает в книге «Стрела над океаном»: о своеобразной — суровой и щедрой — природе Камчатки, о главном богатстве этого края — его людях, об их самоотверженном труде, направленном к тому, чтобы еще счастливее и краше стала жизнь. Книгу с большим интересом прочтут все, кого привлекают романтика путешествий, красочные зарисовки природы, живые рассказы о нашем, советском человеке. [Адаптировано для AlReader].
Судьба многих книг не только поучительна и связана с историческими эпохами, но и сама по себе бывает богата приключениями. В повести Евгеньева увлекательно расплетается сложная нить существования книги, наполненной революционным пафосом, в истории которой проходят разные эпохи и судьбы разных людей. Но за событиями, разъединенными огромными временем и пространством, следишь как за цельным напряженным повествованием, где событие одной эпохи влечет за собой событие другой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.