Радиосигналы с Варты - [137]

В селе же стояла тишина, какая обычно бывает по вечерам после нелегкого трудового дня. Приближался комендантский час, и все, кому не было особой нужды выходить на улицу, сидели по домам, за закрытыми дверями и затемненными окнами.

Тадеуш понимал, что эта стрельба не предвещает ничего хорошего, а у него были все причины для того, чтобы избегать встреч с фашистами. На нем была куртка из грубого сукна, под которой он носил форму фельдфебеля Армии Крайовой, что само по себе было делом довольно опасным. Однако Тадеушу очень хотелось, чтобы капитан увидел его в польской форме.

Ян Сойка уже поджидал Тадеуша. Он погасил свет в кухне и стоял у открытого окошка, вслушиваясь в звуки перестрелки. На несколько секунд перестрелка смолкла, а затем вспыхнула снова. Тадеуш и двое сопровождавших его солдат влезли в кухню через окно. Сойка принес бутылку самогонки и угостил всех. Выпив по стопке, молодые солдаты улеглись спать на скамьях, а Тадеуш и Сойка еще около часа простояли возле окна. Каждый старался высказать то, что было у него на душе. Они знали, что, кроме группы советских партизан, во всей округе не должно было быть ни одной группы сторонников Сопротивления, а следовательно, бой вести могли только они.

Затихающая перестрелка завершилась глухими взрывами, после чего прозвучало еще несколько одиночных выстрелов и все смолкло. Привычное ухо Тадеуша улавливало, что теперь стреляли только из фашистского оружия. Это несколько успокоило его: он надеялся, что партизанам удалось оторваться от фашистов и благополучно уйти в лес.

Тадеуш и Сойка не спали еще долго, стараясь ничем не нарушить наступившей тишины. Однако из леса в село не вышли ни гитлеровцы, ни партизаны. В конце концов Сойка отправился спать, а Тадеуш прилег на диване, но никак не мог успокоиться и заснуть. Мысленно он уговаривал себя набраться терпения и ждать. Партизаны после стычки с противником наверняка отошли в другое, более надежное место и дадут о себе знать, как только у них появится такая возможность.

Перед утром кто-то постучал в дверь. Услышав стук, Тадеуш проснулся. Быстро вскочив на ноги, он схватился за пистолет, лежащий у него под подушкой. Перед ним стоял его начальник. Появления его в этом доме никто не ожидал. Они не виделись с тех пор, как Тадеушу было приказано отвечать за безопасность группы немецких патриотов.

Офицер сел к столу и вытянул ноги. Он задал несколько вопросов о положении в городе польского подразделения, которое подчинялось ему. О прошлом офицер не обмолвился ни словом. Он, казалось, начисто позабыл о том совещании, на котором сам же предложил план уничтожения немецкой группы. На сей раз он был откровенным. Как бы мельком, он заметил, что заглянул сюда по пути в Лисов, где должен встретиться кое с кем из польских товарищей из Блаховни. Он заскочил на часок-другой, чтобы позавтракать и хоть немного передохнуть, а позже Сойка отвезет его на место встречи, укрыв в телеге под стогом сена.

Тадеуш слушал своего начальника и не верил ни единому его слову. Он спросил его, слышал ли тот ночную стрельбу. Офицер ответил, что ни о какой стрельбе ничего не знает.

У Тадеуша осталось очень неприятное впечатление об этом офицере, поэтому и сейчас он волей-неволей связывал неожиданное появление его здесь с ночной стрельбой и исчезновением советских партизан.

«Но почему он прибыл именно сейчас? Вполне возможно, что он выслеживал русских и, быть может, надеялся, что гитлеровцы сразу же облагодетельствуют его. Возможно, теперь очередь за мной, — думал Тадеуш. — Теперь меня ждет пуля…»

Медленно, словно случайно, Тадеуш приблизился к кухонной двери и локтем нажал на ручку: дверь приоткрылась, и из кухни запахло вареным картофелем, донеслись голоса молодых солдат.

Офицер наблюдал за ним с легкой усмешкой.

— Разрешите полюбопытствовать, по какой причине вы вырядились в форму? Предстоит что-нибудь особенное? Меня интересует причина вашего легкомыслия.

— Сейчас узнаете! — резко ответил Тадеуш, выхватив пистолет из кармана. — Руки вверх!

Выражение лица офицера мгновенно изменилось: улыбки как не бывало, ее сменила растерянность. Он медленно поднял руки.

— Что за глупости? Немедленно прекратите этот спектакль!

Тадеуш позвал из кухни солдат и приказал одному:

— Заберите у него оружие! А вы, — обратился он к другому, — позовите сюда крестьянина.

Офицер пытался протестовать, но Тадеуш не обращал на него никакого внимания: товарищем он для него не был, командиром он тоже его не признавал. Нутром Тадеуш чувствовал, что это враг, которому не может быть пощады.

Вскоре вернулся второй солдат вместе с Сойкой. Подождав, пока они закроют дверь, Тадеуш встал и спокойно сказал:

— Сегодня у нас судный день. Однако я не собираюсь зажигать свечей, да и распятия тоже не будет. То и другое выставляли, видимо, не раз, когда этот тип отправлял на верную смерть честных патриотов. Встаньте! — приказал он офицеру. — И отвечайте на все мои вопросы словами «да» или «нет».

К удивлению Тадеуша, офицер беспрекословно повиновался. Но, видимо, совсем не потому, что боялся. По виду он был далеко не робкого десятка. Однако он все еще, видимо, недооценивал создавшееся положение, так как привык видеть в каждом унтер-офицере человека, послушного его воле в любой обстановке.