Радимир - [54]
Чувствуется, что главный девиз Серрано — всячески осквернять то, что еще осталось неоскверненным. Не художник, а собака спешащая задрать ногу на только что оштукатуренный угол.
Устал я от всего этого. Такое впечатление, что в мире не осталось нормальных художников. Потихоньку даже начинаю тосковать по слащавым пейзажам советской эпохи. Конечно, там другая крайность — унылая расслабляющая скука, но, вряд ли она может противостоять кровавой мясорубке современного искусства.
Анька стала чаще ездить к маме. Скучает. Оно и понятно, жить с вдвоем с мужчиной ей еще непривычно, а в такой момент тем более хочется прильнуть к маминому плечу. Что ж, — ко всему привыкают постепенно, быстро только кошки родятся!
Я кошусь на Феликса. Он дремлет на стуле рядом с батареей. На улице минус двадцать пять, но весна уже не за горами. Возможно, уже скоро Феликса попросят приголубить кошку моей интернет-знакомой.
Срочной работы у меня сегодня нет, поэтому решаю сделать ревизию своего живописного творчества. Из большого ящика, специально сколоченного для хранения картин, достаю двенадцать своих работ маслом. Еще две картины снимаю со шкафа. Итого четырнадцать больших холстов. Кроме этого имеется штук тридцать старых акварелей, которые я рисовал до того, как перешел на масло, и несколько толстых папок с набросками и эскизами. Вот и весь мой творческий багаж.
Устраиваю маленький вернисаж. Расставляю холсты по всей комнате. Включаю группу Massive Attack, сажусь в кресло и, словно полководец, изучающий свое поредевшее после сражения войско, рассматриваю то, что еще не успело распылиться по чужим квартирам и художественным салонам. Мой маленький выдуманный мир.
Когда перед тобой сразу несколько полотен, то воспринимаются они совсем не так, как поодиночке. Одна картина — слабый проблеск, три — яркий луч, двадцать — палящее солнце. И если твоя душевная кожа еще окончательно не задубела, если она еще способна вырабатывать ультрафиолет, ты обязательно почувствуешь излучение воплощенного в красках мира. Но это, конечно, только в том случае, если художник стоящий… А я — стоящий художник?
Я вглядываюсь в свои работы. Как оценить, хороши мои работы или плохи? Количеством восторженных записей в книге отзывов или заплаченной за мои холсты суммой? Или каждую картину нужно оценивать строго по пунктам — новизна идеи, точность композиция, взаимоотношение цветов, правильность перспективы и анатомии, техничность исполнения? Хорошо бы иметь такой приборчик — навел его на картину, а он выдает циферки — измеряет талант в процентах. Тогда бы все было ясно.
Интересно, как бы я поступил, если бы этот приборчик показал, что я абсолютно бездарен? Наверное, бросил бы писать и, наконец, освободился от смутных надежд на то, что когда-нибудь мои картины будут продаваться за большие деньги. Но долго бы я не продержался. Нашел бы какое-нибудь другое занятие и снова питал бы пустые надежды. Так бы и обманывался всю жизнь. А впрочем, я и сейчас обманываюсь. Уже столько лет рисую, а никакого толку. Ни выставки, ни интернет, ни обещания столичных дилеров — ничто не оправдало моих надежд. Единичные продажи не в счет. Хочется продавать свои картины не за 300 долларов, а за 300 000. Тогда бы я может быть и удовлетворился. А так не творчество, а мышиная возня.
Может быть, сжечь все к чертовой матери?! Раз и навсегда обрубить концы и больше не мучиться, не тратить понапрасну время и силы? Именно сжечь! Уничтожить!!! А не раздарить и не убрать в кладовку. Но это будет похоже на самоубийство. Кто я без всего этого? Заурядный дизайнер, ублажающий тупоголовых клиентов… А с этим? Еще и заурядный художник, малюющий никому не нужные холсты…
Мысль о прощальном костре из своих полотен приходит в мою голову уже не в первый раз. Это бывает, когда кажется, что света в конце тоннеля уже не будет, но стоит кому-нибудь купить пару моих работ, как тут же просыпается оптимизм и появляется стимул к дальнейшему творчеству.
Я наклоняюсь вперед и нежно провожу пальцами по изображению крылатого дракона. Чувствую холодные, шершавые бугорки мазков. Наверное, очень похоже на настоящую драконью кожу. Я знаю, где-то там, под слоем краски, у дракона бьется сердце. Мое сердце… Пусть живет! Будет, что сыну показать — где еще найдешь такую большую иллюстрацию к сказке про Змея Горыныча?
Сквозь сон слышу шум в комнате. Через пару секунд осознаю, что это Феликс скачет по комнате. Еще через пару секунд понимаю, что скачет он не просто так — слишком резво скачет и, судя по звукам, мечется по всей комнате.
Вскакиваю с постели, и тут в спальню, чуть не задев меня крылом, влетает синица и начинает бешено биться в закрытое окно. Следом влетает Феликс и, совершив стремительный прыжок, хватает птицу. Я даже не успеваю ничего понять, слышу только слабый писк. Но спасать синицу уже поздно — Феликс крепко держит добычу в зубах.
Мне совсем не хочется, чтобы кот терзал несчастную птицу в спальне. Я быстренько забрасываю Феликса вместе с добычей в туалет и закрываю дверь. Пусть доканчивает ее там.
Снова залезаю под одеяло. В квартире прохладно. На ночь я открыл в зале форточку, вот синичка и залетела погреться. Клюнула на домашнее тепло и поплатилась. Немного чувствую себя виноватым, но в то же время я рад за Феликса. Все-таки первая настоящая охота. Хоть и одомашненный, но хищник.
Новая книга политического философа Артемия Магуна, доцента Факультета Свободных Искусств и Наук СПБГУ, доцента Европейского университета в С. — Петербурге, — одновременно учебник по политической философии Нового времени и трактат о сущности политического. В книге рассказывается о наиболее влиятельных системах политической мысли; фактически читатель вводится в богатейшую традицию дискуссий об объединении и разъединении людей, которая до сих пор, в силу понятных причин, остается мало освоенной в российской культуре и политике.
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена одному из влиятельнейших философских течений в XX в. — феноменологии. Автор не стремится изложить историю возникновения феноменологии и проследить ее дальнейшее развитие, но предпринимает попытку раскрыть суть феноменологического мышления. Как приложение впервые на русском языке публикуется лекционный курс основателя феноменологии Э. Гуссерля, читанный им в 1910 г. в Геттингене, а также рукописные материалы, связанные с подготовкой и переработкой данного цикла лекций. Для философов и всех интересующихся современным развитием философской мысли.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Константин Фрумкин – известный российский философ, культуролог. Он является одним из инициаторов создания и координатором Ассоциации футурологов.Для работы над сборником, который представлен вашему вниманию, К. Фрумкин привлек лучших российских футурологов, которые исследует наиболее интересные проблемы, связанные с образами будущего. Чем закончится современный кризис цивилизации, каким будет «постчеловечество», к чему приведет развитие «информационного общества», какой будет его мораль и какие принципы будут определять его существование – вот лишь несколько тем сборника.Позиции авторов не всегда совпадают, но тем интереснее читать эту книгу, в которой представлен такой широкий спектр взглядов.